Ручной набор с сохранением переносов,
но без точного выравнивания в виде HTML.
Извиняюсь за возможные опечатки, пропущенные
и/или перепутанные символы, слова, предложения...
а также за плохо отсканированные изображения.
13.11.2008 — 22.12.2008, StupiT

		«О Б Н О В К И»

		[29—30.07.2009]
Произведена операция по усекновению и удлинению
бесстыдно спарившихся так называемых «минусов»,
на место которых (надеюсь, успешно) пересажены
длинные «М-тире». Пояснение для доктора Д.:
	всего лишь заменил «--» на «—».
Попутно кое-где заменил «е» на «ё»
(предпочитаю иметь её, чем ее).

	БЛАГОДАРНОСТИ получают:
StupiT (за обнаружение пятнадцати ошибок из ???);
господа-товарищи, молча поддерживающие,
но пока самоустраняющиеся от уведомления.
___________________________________



С.СМИРНОВ		(Библиотека)
			[рис. Звезда с серпом
			 и молотом внутри]
			(солдата и матроса)
 БРЕСТСКАЯ
 КРЕПОСТЬ


[-1]—Толстый пустой лист—[0]

__________________________________
БИБЛИОТЕКА СОЛДАТА И МАТРОСА
__________________________________

С. СМИРНОВ

БРЕСТСКАЯ
КРЕПОСТЬ

Краткий очерк
героической обороны 1941 года


ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
Москва—1957

		
[1]



  Этот очерк является расширенным и дополнен-
ным переизданием книжки С. Смирнова «Крепость
на границе» (изд-во ДОСААФ—1956)

[2] [К оглавлению >>]

В ранний предрассветный час 22 июня 1941 года     ночные наряды и дозоры пограничников, охраняв- ших западный государственный рубеж Советской страны, заметили странное небесное явление. Там, впереди, за пограничной чертой, над истерзанной гитлеровцами землёй Польши, далеко на западном краю чуть светлеющего предутреннего неба, среди уже потускневших звёзд самой короткой летней ночи, вдруг появились какие-то новые, невиданные звёзды. Непривычно яркие и разноцветные, как огни фейер- верка — то красные, то зеленые, — они не стояли не- подвижно, но медленно и безостановочно плыли сюда,     

1*

3

к востоку, прокладывая путь среди гаснущих ночных звезд. Они усеяли собой весь западный горизонт, сколько видел глаз, и вместе с их появлением оттуда, с запада, донёсся нарастающий рокот множества мо- торов.
 Этот рокот быстро нарастал, заполняя собой всё вокруг, и, наконец, разноцветные огоньки проплыли в небе над самыми головами дозорных, пересекая неви- димую линию воздушной границы. Сотни германских самолётов с зажжёнными бортовыми огнями стреми- тельно вторглись в воздушное пространство Советского Союза.
   И прежде чем люди, охваченные внезапной, злове- щей тревогой, успели осознать смысл этого непонят- ного и дерзкого вторжения, предрассветная полумгла на западе озарилась мгновенно взблеснувшей зарни- цей, яростные вспышки взрывов, вздымающих к небу чёрные столбы земли, забушевали на первых метрах приграничной советской территории, и всё потонуло в  тяжком, оглушительном грохоте, далеко сотрясав- шем землю. Тысячи германских орудий и миномётов, скрытно сосредоточенных в последние дни у границы, открыли огонь по нашей приграничной полосе, и всегда насторожённо-тихая линия государственного рубежа сразу превратилась в ревущую, огненную линию фронта...
 Так началось вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз, так началась Великая Отечественная война советского народа против не- мецко-фашистских захватчиков.
 В это утро в один и тот же час военные действия начались на всём огромном пространстве западной границы СССР, протянувшейся на три с лишком тысячи километров от Баренцева до Чёрного моря. После усиленного артиллерийского обстрела, после ожесточённой бомбёжки приграничных объектов более         
4 двухсот германских, финских и румынских дивизий начали вторжение на советскую землю, осуществляя так называемый «план Барбаросса», разработанный генералами гитлеровской Германии.
 Три мощные группы германских армий двинулись в наступление на восток. На севере фельдмаршал Лееб направлял удар своих войск через Прибалтику на Ле- нинград. На юге фельдмаршал Рундштедт нацеливал свои войска на Киев. Но самая мощная группировка противника развёртывала свои операции в середине огромного фронта, там, где, начинаясь у пригранич- ного города Бреста, широкая лента асфальтированного шоссе уходит в восточном направлении через столицу Белоруссии — Минск, через древний русский город Смоленск, через Вязьму и Можайск к сердцу страны — к Москве.
 Гитлеровский фельдмаршал Теодор фон Бок, ко- мандовавший Центральной группой армий, имел в своём распоряжении больше пятидесяти германских дивизий, а также две мощные танковые группы гене- ралов Гудериана и Гота. Словно два тяжелых тарана, эти танковые массы должны были проломить оборону советских войск севернее и южнее Бреста, прорваться далеко в наши тылы, и, описывая две широкие, сходя- щиеся дуги, встретиться через несколько дней в Минске, отсекая и зажимая в стальное кольцо наши дивизии, расположенные в приграничных районах между Минском и Брестом. Окружить и уничтожить основную массу советских войск ещё по правую сто- рону Днепра — такова была задача, поставленная гит- леровским командованием перед Центральной группой своих армий. А затем должен был последовать новый рывок к востоку — на Смоленск и дальше, к Москве. Противник рассчитывал, что, прежде чем советское командование успеет сформировать и перебросить к линии фронта новые дивизии взамен уничтоженных в       

боях за Днепром, немецкие танки войдут в Москву, решая тем самым исход борьбы на советско-герман- ском фронте.
 Не знавшие поражений в течение двух первых лет второй мировой войны, воодушевлённые недавними успехами на Балканах, гитлеровские генералы были уверены в скором и победном завершении своего восточного похода. Все этапы этого похода были рас- писаны по дням, и накануне войны офицеры на своих пирушках поднимали тосты за победный парад на Красной площади через четыре недели.
 Первые дни войны, казалось, подтверждали пра- вильность этих самоуверенных предположений. Собы- тия на фронте развивались как нельзя более благо- приятно для гитлеровской армии. Была достигнута полная внезапность нападения, и советские войска в приграничных районах оказались захваченными врасплох неожиданным ночным ударом. Германская авиация сумела в первые же часы уничтожить на аэродромах и в парках значительную часть наших самолётов и танков. Таким образом господство в воз- духе осталось за противником, немецкие бомбардиров- щики непрерывно висели над отходящими колоннами наших войск, бомбили склады боеприпасов и горю- чего, а быстрые «Мессершмитты» носились над по- левыми дорогами, преследуя даже небольшие группы бойцов, а то и гоняясь и за одиночными пешеходами, бредущими на восток.
 Казалось, всё шло строго по плану, разработанному в гитлеровской ставке. Точно, как было предусмот- рено, танки Гудериана и Гота 27 июня встретились под Минском; фашисты овладели столицей Бело- руссии и отрезали часть наших войск. Через три недели после этого, 16 июля, передовые отряды гер- манской армии вступили в Смоленск. Здесь и там           
6 отступающие с тяжёлыми боями советские войска попадали в окружение, несли большие потери, и фронт откатывался всё дальше на восток. Берлинская печать уже трубила победу, твердя, что Советская Армия уничтожена и вступление немецких войск в Москву — дело самого непродолжительного времени.
 Но в эти же самые первые дни войны выявилось и нечто другое, вовсе не предусмотренное планами гит- леровского командования, что невольно заставляло задумываться наиболее дальновидных германских ге- нералов и офицеров. Война на Востоке оказалась совсем непохожей на войну на Западе. Противник здесь был иным, и его поведение опрокидывало все привычные представления гитлеровских военачальни- ков и их солдат.
 Это началось от самой границы. Застигнутые врасплох, потерявшие большую часть своей техники, столкнувшиеся с необычайно сильным, численно пре- восходящим противником, советские войска тем не ме- нее сопротивлялись с удивительным упорством, и каж- дая, даже небольшая победа над ними добывалась че- ресчур дорогой ценой. Отрезанные от своих, окружён- ные советские части, которые по всем законам немец- кой военной науки должны были бы немедленно сло- жить оружие и сдаться в плен, продолжали драться отчаянно и яростно. Даже рассеянные, расчленённые на мелкие группы, очутившиеся в глубоком тылу на- ступающего противника и, казалось, неминуемо обре- чённые на уничтожение, советские бойцы и коман- диры, не выпуская из рук оружия, пробирались глу- хими лесами и болотами на восток, дерзко нападали по дороге на обозы и небольшие отряды противника, с боем прорывались через линию фронта и присоеди- нялись к своим. Другие, оставаясь в тылу врага, соз- давали вооружённые отряды и начинали ожесточён- ную партизанскую борьбу, в которую постепенно всё       

больше втягивалось население оккупированных гитле- ровскими войсками советских областей.
 А на фронте с каждым днём крепло сопротивление Советской Армии, и, вслед за упорными арьергард- ными боями в западных областях Белоруссии и на Березине, противнику пришлось испытать первые сильные контрудары советских войск в долгой, крово- пролитной битве под Смоленском. Наряду с одержан- ными победами, наряду с захватом больших про- странств советской земли и быстрым продвижением вглубь России, всё явственнее, как грозное и зловещее предвестие будущего, вставали перед германскими ге- нералами цифры огромных потерь, понесённых их войсками в этих первых боях, цифры, отнюдь не пре- дусмотренные планами фашистского командования.
 И другая странная и необъяснимая вещь поражала и пугала вражеских полководцев. Во всех прежних походах на Западе, против кого бы ни сражались гер- манские войска — будь то против голландцев или французов, против англичан или греков, — они имели перед собой привычную линию фронта. По ту сторону этой линии был расстроенный, дезорганизованный от- ступлением противник, силы которого всё больше сла- бели и которого предстояло лишь добить. Но всё, что было позади, являлось уже прочно завоёванной, поко- рённой землёй.
   Тут, в России, всё было не так. Правда, по ту сто- рону линии фронта тоже были отступающие, терпящие неудачи войска, но, вопреки тому, что обычно случа- лось во всех кампаниях на Западе, сила сопротивления этих войск не уменьшалась, а возрастала по мере отступления вглубь страны, несмотря на все тяжёлые испытания, которые выпали на их долю. А то про- странство, что лежало позади линии фронта, отнюдь нельзя было считать ни завоёванным, ни покорённым. Это огромное пространство можно было тоже назвать       
8 полем сражения, ибо здесь повсюду шла вооружённая борьба, то явная, то скрытая, но всегда необычайно ожесточённая и упорная. Дрались советские части, пробивающиеся из окружения, дрались сотни и ты- сячи мелких групп, пробирающихся к фронту по тылам врага. И уже поднималось грозной и неистре- бимой силой в густых лесах и непроходимых болотах Белоруссии губительное для захватчиков всенародное партизанское движение, руководимое подпольными организациями Коммунистической партии.
    Фронт был повсюду, куда ступила нога оккупанта, он простирался на сотни километров в глубину, от линии передовых отрядов немецко-фашистских войск до самой границы СССР. Мощный вал немецкого втор- жения, перекатившийся через границу 22 июня, ока- зался не в силах стереть с советской земли эту неви- димую линию государственного рубежа, её не смогли вытоптать ни гусеницы германских танков, ни мил- лионы солдатских сапог. Здесь и там по всему протя- жению границы, оставшись в тылу врага, продолжали сражаться окружённые группы пограничников, целые заставы, гарнизоны отдельных пограничных дотов, армейские части. В районе Бреста несколько дней шла неравная и упорная борьба на разных участках гра- ницы, прежде чем врагу удалось подавить эти очаги сопротивления.
 Но и после этого здесь, на берегу Западного Буга, оставался пункт, где борьба ещё шла с невиданным ожесточением, и горсточка советских воинов, стисну- тая в огненном кольце, окружённая вдесятеро превос- ходящими её силами противника, с необыкновенной решимостью и стойкостью, которых не мог не признать даже враг, отстаивала первые пяди нашей родной земли.  
 Они дрались, когда немецкие танки уже входили в Минск, они гордо отклоняли предложения против-          

ника о капитуляции, когда фронт отодвинулся к Бере- зине. Это кажется невероятным, но и месяц спустя после начала войны, когда авангарды германских войск были уже за Смоленском, последние группы наших воинов, мучимых голодом и жаждой, истекаю- щих кровью, всё ещё не сложили оружия, продолжая свою удивительную, беспримерную борьбу.
   Этими легендарными героями, вписавшими в исто- рию Великой Отечественной войны одну из её первых и самых славных страниц, были бойцы и командиры небольшого советского гарнизона, находившегося 22 июня 1941 года в стенах старой русской крепости, стоящей близ города Бреста на самой границе СССР. Ещё в древние времена, в том месте, где в Западный     Буг впадает один из его притоков — небольшая речка Мухавец, на пологих холмах, покрытых гу- стыми зарослями береста, возникло славянское поселе- ние — Берестье. Впоследствии это поселение преврати- лось в довольно значительный и укреплённый город, который, оказавшись сначала под властью Литвы, а потом — Польши, стал называться Брестом, или Брест- Литовском.
 Город-крепость, постоянный объект борьбы между тремя сильными государствами — русским, польским и литовским, на стыке которых он находился, — та- кова историческая судьба Бреста на протяжении сто- летий. За это время не раз появлялись под его стенами войска чужеземных завоевателей, не однажды город подвергался грабежу и разрушениям, а его жители — истреблению.
 В самом конце XVIII века эти земли снова вошли в состав России. После войны 1812 года царское пра- вительство решило превратить Брест в один из глав-       
10 ных опорных пунктов русской армии в западных областях страны. Так, сто с лишним лет тому назад у слияния Мухавца с Бугом возникла нынешняя Брестская крепость.
 Русские военные инженеры, умело используя пре- имущества местности, создали здесь действительно не- приступные по тем временам укрепления. Массивный земляной вал десятиметровой высоты оградил со всех сторон крепостную территорию, протянувшись в длину на шесть с половиной километров. В толще этого вала были устроены многочисленные складские помещения, которые могли вместить запасы, необходимые для целой армии. Там, где земляной вал не пролегал по берегу реки, у подножия его были прорыты широкие рвы, заполненные водой из Буга и Мухавца. Эти рвы в сочетании с естественными рукавами рек образовали как бы четыре острова — четыре укрепления, состав- ляющие вместе Брестскую крепость.
    Мухавец, который течёт прямо на запад, недалеко от впадения в Буг разделяется на два рукава. Омы- ваемый  с  севера и юга этими двумя протоками, а с юго-запада самим Бугом, в центре крепостной террито- рии лежит небольшой возвышенный островок. Этот остров и стал центральным ядром Брестской цитадели.
   В отличие от трёх других частей крепости он не был обнесён земляным валом. Зато по всей его внеш- ней окружности тянулось одно непрерывное двухэтаж- ное строение из тёмно-красного кирпича — здание кре- постных казарм, образующее сплошное кольцо, или, как тогда говорили, «рондо».
  Пятьсот казематов казарменного здания могли вме- стить гарнизон численностью в двенадцать тысяч че- ловек со всеми запасами, нужными для жизни и боя этих войск на длительное время. Кроме того, под ка- зармами находились обширные подвалы, а ещё ниже         

подвалов, как бы во втором глубинном этаже, протя- нулась во все стороны сеть подземных ходов.
 Толстые, полутораметровые стены казарм успешно могли противостоять снарядам любого калибра. На- дёжно защищённые этими стенами, стрелки имели воз- можность почти безнаказанно обстреливать наступаю- щего неприятеля через узкие прорези бойниц. Здесь и там на внешней стене казарм полукругом выдавались вперёд полубашни с такими же бойницами для флан- гового обстрела атакующего противника. Двое ворот — Тереспольские и Холмские — в южной части кольце- вого здания и большие, трёхарочные ворота в северной его части глубокими туннелями соединяли внутрен- ний двор казарм с мостами, ведущими к трём другим укреплённым секторам крепости.
 Эти три укрепления прикрывали со всех сторон центральную часть цитадели. Два из них, так называе- мые Западный и Южный острова, защищали её с юга. Самое же обширное укрепление, занимавшее почти по- ловину всей крепостной площади, ограждало Цент- ральный остров с севера, схватывая его словно боль- шой подковой, концы которой упирались в Буг и Му- хавец.
 Ядро крепости было защищено отовсюду. Прежде чем приблизиться к крепостным казармам, осаждаю- щий противник должен был овладеть по меньшей мере одним из трех внешних укреплений цитадели. А каж- дое из этих укреплений, окружённое валом и водой, со своими бастионами и равелинами, с прочными укры- тиями для солдат и орудий, со складами боеприпасов и снаряжения, размещёнными в глубине валов, пред- ставляло собой как бы отдельную крепость.
 В 1842 году строительство было закончено, и над Брестской крепостью был торжественно поднят воен- ный флаг России. Можно было смело сказать тогда, что над Западным Бугом встала поистине грозная           
12 твердыня — одна из самых современных и мощных крепостей. Вопрос заключался лишь в том, надолго ли она останется такой.
 В войнах прошлого, когда борьбу вели сравни- тельно небольшие армии, крепости играли очень важ- ную роль. Крепость с сильным гарнизоном могла оста- новить наступление целой армии противника, и непри- ятель, опасаясь действий этого гарнизона в своём тылу, не решался пройти мимо крепости, а вынужден был предпринимать долгую и трудную осаду или бло- кировать цитадель, выделив для этого значительную часть своих войск. Случалось, что порой вся война сводилась к борьбе за овладение теми или иными кре- постями.
    Фортификация — наука об укреплении местности в военных целях и, в частности, наука о строительстве крепостей — развивалась в постоянном и тесном взаимодействии с прогрессом военной техники вообще. Особенно же сильное влияние на крепостное строитель- ство оказывало развитие артиллерии, и не будет боль- шим преувеличением сказать, что, в известном смысле, пушки не только разрушали, но и создавали крепости.    Артиллерия властно диктовала инженерам свои требования. От калибра снарядов, от их пробивной силы зависели толщина стен крепости и другие особен- ности её укреплений. Дальнобойность орудий во мно- гом определяла размеры крепостной территории, и чем дальше летели снаряды, тем дальше вперёд приходи- лось выносить внешние укрепления крепости, чтобы надёжно обезопасить от неприятельского огня цент- ральное ядро цитадели. Словом, с момента появления первых пушек история крепостей, по существу, стала историей их борьбы с артиллерией.
   В середине прошлого века новая Брестская кре- пость вполне отвечала требованиям военной техники того времени. Но уже несколько лет спустя Крымская       

война и оборона Севастополя наглядно показали, что эта техника двинулась дальше и что ни одна из суще- ствующих крепостей не может считаться достаточно современной. А вскоре после этого произошла подлин- ная революция в артиллерии, тотчас же повлиявшая на судьбу крепостей.
 Наряду с прежними гладкоствольными пушками появились первые орудия с нарезами в канале ствола. Это резко увеличило как дальнобойность артиллерии, так и точность её огня. Теперь любая крепость оказы- валась уязвимой на всю глубину своей территории: противник, подойдя к её внешним валам, легко мог обстреливать центр цитадели.
 Военные инженеры принялись искать выход. И они вскоре нашли его в создании так называемых форто- вых крепостей. Существующие крепости обносились поясом фортов — отдельных укреплений, снабжённых артиллерией и гарнизоном и вынесенных на несколько километров за пределы внешнего крепостного вала. Таким образом, вокруг крепости создавалось новое оборонительное кольцо, державшее противника в от- далении от цитадели и тем самым защищавшее её центр от артиллерийского огня.
 Между тем нарезная артиллерия всё больше совер- шенствовалась, и дальнобойность орудий росла. Насту- пило время, когда это кольцо фортов оказалось недо- статочным, — центр крепости вновь был под угрозой обстрела.
 Не оставалось ничего другого, как снова выдви- нуть вперёд оборонительные позиции крепости. Выне- сенный ещё на несколько километров вперёд, в допол- нение к первому, возникает второй пояс таких же фор- тов. Впрочем, было ясно, что и его хватит ненадолго: с появлением ещё более дальнобойных пушек та же проблема с неизбежностью встала бы опять. 14
    Но к этому времени возникло другое обстоятель- ство, которое и решило окончательно судьбу крепостей.     Эпоха империализма вывела на театр военных дей- ствий огромные многомиллионные массы войск, с ко- торыми ни в какое сравнение не могла идти ни одна         

из армий прошлого, даже так называемая «Великая армия» Наполеона, которую французский полководец двинул в 1812 году на Москву. И как только появи- лись эти новые большие армии, крепости окончательно утратили свою стратегическую роль. Они уже не могли служить сколько-нибудь значительными препятстви- ями для наступающих войск такой численности. Ар- мии, вторгшиеся в страну, просто проходили мимо крепостей, попутно блокируя их небольшой частью своих сил и нисколько не задерживая своего наступ- ления. Наоборот, крепости оказывались теперь невы- годными для обороняющейся стороны: необходи- мость содержать крепостные гарнизоны отвлекала часть войск от манёвренной борьбы на решающих участках фронта, способствовала ненужному дробле- нию сил. А если добавить к этому неизмеримо возрос- шую огневую мощь артиллерии и появление такого нового и сильного средства борьбы, как авиация, ста- нет ясно, что судьба крепостей была бесповоротно ре- шена — они отжили свой век.
 Первая мировая война застала Брестскую крепость в самом разгаре строительства второго пояса фортов. Однако уже начальные месяцы войны на Западном фронте показали русскому командованию, что рекон- струкция крепостей не спасёт их. Самые мощные, са- мые современные крепости Бельгии и Франции, такие, как Льеж, Намюр, Мобеж, были не в силах остано- вить или даже задержать наступление германских войск и пали одна за другой в течение нескольких дней.
 Это было поучительно, и русское командование из- влекло уроки из боёв на Западном фронте. Работы в Брестской цитадели были прекращены, а её гарнизон и почти всю артиллерию отправили на фронт. В кре- пости остались лишь склады, а сама она стала местом формирования резервных дивизий для фронта. Когда       

16

Зак. 41

уже летом 1915 года немцы предприняли наступление на Восточном фронте и подходили к Бресту, большая часть складов была вывезена, а войска, находившиеся в то время в цитадели, по приказу командования взо- рвали часть фортов и отошли без боя, оставив крепость противнику. С тех пор и до конца войны Брестская крепость находилась в руках немцев, и именно здесь в 1918 году был подписан тяжёлый для молодой Со- ветской республики Брестский мир.
   После империалистической войны западнобелорус- ские области вошли в состав панской Польши, и её войска хозяйничали в Брестской крепости на протя- жении двадцати лет, вплоть до 1939 года, когда земли Западной Белоруссии по праву вошли в состав Бело- русской Советской Социалистической Республики.

2 Брестская крепость

17

  В Брестскую крепость пришли советские войска. Конечно, в наше время эта старая цитадель не имела хоть сколько-нибудь серьёзного военного значения, и её укрепления ни в какой мере не могли потиво- стоять современной артиллерии и авиации. Но зато казармы и складские помещения вполне можно было использовать для размещения воинских частей и необ- ходимых запасов, а переоборудованные крепостные форты со временем должны были войти в систему мощного Брестского укрепленного района, который начали строить наши войска на берегу Западного Буга.    
    Весной 1941 года на территории Брестской крепо- сти размещались части двух стрелковых дивизий Со- ветской Армии. Это были стойкие, закалённые, хо- рошо обученные войска, и они день ото дня продол- жали совершенствовать своё воинское мастерство в продолжительных и трудных походах, на стрельбах, в постоянных занятиях и учениях, на манёврах.
 Одна из этих дивизий — 6-я Орловская Краснозна- мённая — имела долгую и славную боевую историю. Созданная в годы гражданской войны, она получила крещение в памятных сражениях с германскими ин- тервентами в районе Пскова, а потом успешно гро- мила Деникина на юге России. Бойцы и командиры её полков бережно хранили в памяти передаваемый из поколения в поколение рассказ о том, как в 1918 году, когда только что сформированная дивизия выезжала на фронт, проводить её на вокзал приехал В. И. Ленин, выступавший с речью перед красноармейцами.
 Другая — 42-я стрелковая дивизия — была создана в 1940 году во время финской кампании и уже успела хорошо показать себя в боях на линии Маннергейма. Многих её бойцов и командиров Правительство награ- дило за доблесть и мужество орденами и медалями. Лучшим в этой дивизии считался 44-й стрелковый          
18 полк, которым командовал недавно окончивший Во- енную Академию имени М. В. Фрунзе майор Пётр Гаврилов. Доброволец 1918 года, участник граждан- ской войны, коммунист с почти двадцатилетним ста- жем, майор Гаврилов обладал недюжинными органи- заторскими способностями, был исключительно воле- вым человеком, очень строгим и требовательным командиром, который с большой настойчивостью и уменьем обучал и воспитывал своих бойцов. Этому че- ловеку в дальнейшем суждено было сыграть выдаю- щуюся роль в организации героической обороны Брестской крепости.
 Но если ещё весной крепость была довольно густо населена войсками, то уже в начале лета 1941 года полки обоих соединений, артиллерийские и танковые части были, как всегда, выведены в лагеря, располо- женные в окрестностях Бреста. Началась обычная летняя лагерная учёба, шли работы по сооружению укреплённого района на берегу пограничного Запад- ного Буга. В крепости остались лишь штабы да дежур- ные   подразделения от полков — большей частью одна — две роты.
 Таким образом, в ночь на 22 июня 1941 года, когда началась война, гарнизон Брестской крепости насчи- тывал в общей сложности меньше двух полков пехоты. Если к тому же учесть, что всё это были мелкие под- разделения от разных частей, разбросанные по всей крепостной территории и не представлявшие в целом единого слаженного войскового организма, станет по- нятным, насколько сложной в этих условиях была обо- рона. Что же касается артиллерии и танков, то их ос- тавалось в крепости совсем мало, и вдобавок часть ма- шин и пушек с вечера была разобрана и оставлена так до утра в связи с назначенным на воскресенье смотром боевой техники.
  Гитлеровское командование располагало сведени-         

ями о численности гарнизона, оставшегося в крепости. И фельдмаршал фон Клюге, командовавший 4-й не- мецкой армией, которая наступала на Брест, надеялся овладеть цитаделью в первые же часы боёв. Чтобы вернее обеспечить этот успех, он решил создать здесь подавляющее превосходство в силах. В приграничную полосу напротив Брестской крепости был выдвинут целый армейский корпус генерала Шрота — три све- жие,   пополненные пехотные дивизии, из которых одна — 45-я дивизия — когда-то первой вошла в горя- щую Варшаву и в побеждённый Париж и пользовалась в германской армии славой одного из лучших соедине- ний, заслужив не раз личное одобрение Гитлера. Этой дивизии теперь предстояло нанести главный удар по Брестской крепости.
    Вся корпусная артиллерия Шрота с многочислен- ными приданными ему артиллерийскими и миномёт- ными частями была подтянута к крепости и замаски- рована в густых зарослях левого берега Буга. Герман- ские генералы были почти уверены, что уже один этот мощный и неожиданный огневой удар в сочетании с усиленной бомбёжкой с воздуха должен будет сломить дух крепостного гарнизона и пехоте, которая бро- сится в атаку после артиллерийской подготовки, оста- нется лишь взять в плен ошеломлённых и подавлен- ных русских солдат.
   У противника было более чем десятикратное пре- восходство в силах. Это превосходство возрастало во много раз благодаря полной внезапности ночного на- падения.
   С давних времён германская военщина делала ставку на короткую войну, на так называемую «одно- актную победу», достигнутую одним решительным и смертельным для противника ударом. Клаузевиц, Мольтке, Шлиффен, все создатели немецкой военной доктрины мечтали о такой быстротечной войне, и на         
20 протяжении десятков лет германский генеральный штаб разрабатывал свои военные планы, исходя из подобной «мгновенной» победы над будущими против- никами. При этом важнейшее значение придавалось внезапности нападения, в которой немецкие военные теоретики видели ключ к достижению быстрой победы в войне.
    Гитлеровские генералы были прямыми наследни- ками и верными продолжателями теоретиков агрес- сивного германского милитаризма. Теория «блиц- крига» — молниеносной войны — стала краеугольным камнем всей их деятельности и легла в основу всех многочисленных захватнических планов, которые они не только разрабатывали в тиши кабинетов, но и практически осуществляли на полях сражений Европы. 
    «План Барбаросса» тоже был планом молниенос- ной, скоротечной войны, и внезапность нападения со- ставляла один из главных его элементов. Заключив с Советским Союзом договор о ненападении, усыпляя бдительность советских людей миролюбивыми завере- ниями, гитлеровская Германия в глубокой тайне гото- вила своё злодейское нападение. И врагу в значитель- ной степени удалось осуществить внезапность.
 Скрытно, главным образом под покровом ночной темноты, выдвигались к границе пехотные дивизии. По ночам в приграничной полосе устанавливались орудия и танки, тщательно замаскированные кустар- ником. Оживилась тайная гитлеровская агентура в пограничных районах Советского Союза. Фашистская разведка то и дело перебрасывала через наш государ- ственный рубеж своих шпионов и диверсантов.
 В районе Бреста гитлеровские агенты действовали особенно активно. В последние дни перед войной наши пограничники нередко задерживали здесь шпионов. 21 июня вечером в городе и даже в крепости появи-       

лись немецкие диверсанты, переодетые в форму совет- ских бойцов и командиров. Часть из них была якобы переброшена через границу в товарном составе с гру- зами, который немцы подали накануне войны на стан- цию Брест в счёт поставок Германии по торговому договору с Советским Союзом. Под покровом ночи эти диверсанты выводили из строя линии электроосвеще- ния, обрезали телефонные и телеграфные провода в городе и крепости, а с первыми залпами войны при- нялись действовать в нашем тылу.
 Но как бы скрытно ни проводил враг свои приго- товления, они не могли остаться совершенно незаме- ченными. О сосредоточении германских войск близ границы сообщала наша разведка. Пограничники, зорко наблюдавшие за прирубежной полосой, доно- сили, что с каждой ночью в левобережных зарослях поймы Западного Буга появляются всё новые, тща- тельно замаскированные немецкие орудия.
 Сведения о зловещих замыслах гитлеровцев прихо- дили и другими путями. По ту сторону Буга жители приграничных польских деревень пристально наблю- дали за накоплением немецких войск у государствен- ного рубежа Советского Союза. Иногда германские офицеры и солдаты открыто говорили полякам о пред- стоящем нападении на СССР. И многие местные жи- тели — настоящие друзья нашей страны — обеспо- коенно думали о том, как бы предупредить советское командование о готовящейся войне. Несколько раз смелые польские крестьяне с риском для жизни пе- реплывали Буг и предупреждали пограничников о на- мерениях фашистского командования.
 Все эти сообщения немедленно передавались погра- ничниками в Москву и докладывались лично Берия, занимавшему тогда пост Наркома внутренних дел. Но в ответ на эти тревожные вести всегда следовал один и тот же стандартный приказ: «Усилить наблюдение». 22   Словом, в районе Бреста врагу в значительной сте- пени удалось осуществить внезапность нападения.
  Неожиданность первого мощного удара, большое численное и техническое превосходство, полная отмо- билизованность и готовность к борьбе уже закалённых в боях войск — все эти обстоятельства давали гитле- ровской армии огромные преимущества. Их было бы достаточно, чтобы одержать решительную и оконча- тельную победу в войне с любым другим государством. Но они, как известно, не принесли гитлеровцам победы в войне против СССР, несмотря на все успехи, кото- рых добилась германская армия в первый период Во- сточного похода.
 То, что произошло летом 1941 года в Брестской крепости, было лишь маленьким эпизодом во всей ти- танической, до предела напряжённой борьбе на со- ветско-германском фронте. Однако эпизод этот был не- обычайно характерным. В нём, как в капле воды, на- шла своё отражение вся та мощь гнева советского на- рода, который в конце концов захлестнул и смёл с лица земли зловещую силу гитлеризма. Бои за Брест- скую крепость должны были заставить врага заду- маться о многом.
 Здесь, на этом маленьком участке фронта, преиму- щества немецко-фашистских войск сказались в полной мере. Особенно большим здесь было численное и тех- ническое превосходство врага, и именно тут была до- стигнута полнейшая внезапность нападения. И всё же это не принесло ожидаемого «молниеносного» успеха, и небольшую по своим масштабам победу противнику пришлось покупать небывало дорогой ценой. Горсточка советских воинов, защищавшая в Брестской крепости первые метры родной земли, своей героической борь- бой как бы сделала грозное предостережение врагу, осмелившемуся ступить на нашу землю. Сквозь огонь и дым этих жестоких боёв в старой русской крепости         

проницательный взор мог бы различить и зимний раз- гром фашистской армии под Москвой, и её сталинград- скую катастрофу, и развевающееся знамя Победы над поверженным берлинским рейхстагом... Брестская крепость спала спокойным, мирным сном,     когда над Бугом прогремел первый залп фашист- ской артиллерии. Только бойцы пограничных дозоров, которые залегли в кустах у реки, да ночные часовые во дворе крепости увидели яркую вспышку на ещё тём- ном западном краю неба и услышали странный нара- стающий свист. В следующий миг грохот сотен рву- щихся снарядов и мин потряс землю.
   Страшное эхо было пробуждено. Бойцы и коман- диры, заснувшие накануне в предвкушении завтраш- него воскресного дня отдыха, с его развлечениями, с традиционным футбольным матчем на стадионе, с тан- цами в полковых клубах, с отпусками в город, вне- запно проснулись среди огня и смерти, и многие по- гибли в первые же секунды, ещё не успев прийти в себя и сообразить, что происходит вокруг.
 Густая пелена дыма и пыли, пронизанная сверкаю- щими, огненными вспышками взрывов, заволокла всю крепость. Рушились и горели дома, люди гибли в огне и под развалинами. У домов комсостава в северной части крепости и около здания пограничной коменда- туры на Центральном острове с криками метались по двору обезумевшие, полураздетые женщины с детьми и падали, поражённые осколками. В казармах, на ок- ровавленных нарах стонали раненые, бойцы с оружием и без оружия поспешно бежали вниз по лестнице, в подвалы, ища спасения от непрерывного, нарастаю- щего артиллерийского огня и бомбёжки. 24

1 — Центральный остров; 2 — северная часть крепости; 3 — Западный остров;
4 — Южный остров; 5 — земляные валы; 6 — восточный форт; 7 — дома ком-
состава; 8 — кольцевые казармы; 9 — здание казарм 333-го полка; 10 — здание
клуба (бывшая церковь); 11 — Белый дворец; 12 — трёхарочные ворота цита-
дели; 13 — Тереспольские ворота цитадели; 14 — Холмские ворота цитадели;
15 — Северные (главные) входные ворота крепости; 16 — Восточные, или Коб-
ринские, ворота крепости; 17 — северо-западные ворота крепости; 18 — участок
казарм 84-го полка; 19 — оборона группы Фомина и Зубачева в последние

  Неизбежное замешательство первых минут усили- валось ещё из-за того, что во многих подразделениях не оказалось средних командиров — они, как обычно, в ночь с субботы на воскресенье ночевали на своих квартирах, и с бойцами в казармах оставались только сержанты и старшины. Те из командиров, которые жили в домах комсостава в северной части крепости, с первыми выстрелами бросились к своим подразделе- ниям в казармы Центрального острова. Однако мост, ведущий туда, находился под непрерывным пулемёт- ным обстрелом — видимо, гитлеровцы заранее пере- бросили сюда своих диверсантов, и они, засев в ку- стах под Мухавцом, преградили огнём путь к центру крепости. Десятки людей погибли в то утро на этом мосту, и лишь немногим командирам удалось проскочить его под огнём и присоединиться к своим бойцам. А другие, жившие в самом городе, не смогли даже добраться до крепостных ворот: плотное кольцо артиллерийского заградительного огня немцев сразу же отрезало крепость от Бреста.
    Враг торопился использовать все преимущества своего внезапного нападения. Орудия в левобережных зарослях ещё продолжали изрыгать огонь и сталь, а авангардные штурмовые отряды автоматчиков 44-й пе- хотной дивизии уже форсировали Буг на резиновых лодках и понтонах и ворвались на Западный и Южный острова Брестской крепости.
 Только редкая цепочка пограничных дозоров и па- трулей защищала эти острова. Пограничники сделали всё, что могли. Из прибрежных кустов, с гребня вала, протянувшегося над рекой, они до последнего патрона обстреливали вражеские переправы. Группы погранич- ников засели в дотах, в казематах внутри валов, за- легли в развалинах домов, полные решимости не от- ступать ни на шаг. Но их было слишком мало, чтобы сдержать этот натиск. Огневой вал артиллерии против-    
26 ника с неистовой силой прошёл по этим островам, рас- чищая дорогу пехоте, а тем временем понтон за пон- тоном и лодка за лодкой пересекали Буг. Густые цепи автоматчиков буквально затопили оба острова, подав- ляя немногочисленные посты пограничников или об- ходя и блокируя узлы сопротивления и быстро продви- гаясь к центру крепости.
 На Южном острове не было наших подразделений. Здесь помещались только склады да располагался большой окружной госпиталь, при котором жила часть медицинского персонала со своими семьями. Первые же снаряды разрушили и подожгли госпитальные кор- пуса и жилые дома. По двору госпиталя растерянно метались выбежавшие из палат больные. Раненный в голову осколком снаряда заместитель начальника госпиталя по политической части батальонный комис- сар Богатеев пытался организовать сопротивление врагу, но, естественно, врачи, сёстры и санитары не могли противостоять отборной пехоте противника. По- пытка эта была тут же сорвана наступавшими немец- кими автоматчиками, а сам Богатеев убит. Лишь не- многие из больных и служащих госпиталя успели пе- ребежать через мост у Холмских ворот в центральные казармы, а остальные, спасаясь от огня, укрылись в убежищах внутри земляных валов или в подвалах зданий, и вражеские автоматчики, прочёсывая остров, перестреляли их или взяли в плен.
    На Западном острове немецкая пехота, окружив частью своих сил сражавшиеся группы пограничников, вышла к мосту у Тереспольских ворот цитадели. Боль- шой отряд автоматчиков тотчас же перешёл этот мост и, войдя в ворота, оказался во дворе крепостных казарм.
 Посредине двора, возвышаясь над соседними по- стройками и господствуя над всем Центральным остро- вом, стоит большое массивное здание с высокими           

стрельчатыми окнами. Когда-то это была крепостная церковь, которую потом поляки превратили в костёл. С приходом в крепость советских войск в церкви был устроен гарнизонный клуб.
    Войдя во двор цитадели, немцы сразу же оценили все выгоды этого здания и поспешили занять его, тем более, что клуб был пуст, — в минуты первоначаль-           
ного замешательства никто из наших не успел поду- мать о том, чтобы закрепиться тут. Автоматчики уста- новили здесь рацию, а в окна во все стороны выста- вили пулемёты.
    Это был удар в самое сердце нашей обороны. Те- перь противник обладал ключевой, командной пози- цией Центрального острова, и из окон клуба мог об- стреливать с тыла казармы, плотным огнём разъеди- нив, разобщив наши подразделения.
    Враг, воодушевлённый этим успехом, немедленно        
28 постарался закрепить и развить его. Большая часть отряда автоматчиков двинулась дальше, к восточной оконечности острова, стремясь полностью овладеть центром крепости. Извещённая по радио немецкая ар- тиллерия прекратила обстрел этого участка цитадели.
    Прямо против клуба, в восточной части острова, стояло обнесённое бетонной оградой с железными прутьями, полуразрушенное в 1939 году здание так называемого Белого дворца, где когда-то был подпи- сан Брестский мир.
    Южная часть дворцовой ограды тянулась вдоль казарм, образуя как бы широкую улицу. Автоматчики двинулись по этой улице густой нестройной толпой, гортанно перекликаясь и непрерывно строча по окнам.
    Ответных выстрелов не было. Казалось, что совет- ский гарнизон, сокрушённый, подавленный артилле- рийским огнём и бомбёжками, уже не в силах оказать сопротивление наступающим и центр крепости будет захвачен без боя. Сквозь дым и пыль в свете разгорающегося утра совсем недалеко впереди были видны разрыв кольцевого здания казарм в восточном углу острова и высокая водонапорная башня на бе- регу, в том месте, где Мухавец разветвляется на два рукава.
 И вдруг совершенно неожиданный, ошеломляющий удар обрушился на противника. Какой-то глухой, про- тяжный шум послышался внутри казарменного зда- ния, двери, ведущие во двор, рывком распахнулись и с оглушительным, яростным «ура» в самую середину наступающего немецкого отряда потоком хлынули во- оружённые советские бойцы, с ходу ударившие в штыки.
 В несколько минут враг был смят и опрокинут. Штыковой удар словно ножом рассёк надвое немец- кий отряд. Те автоматчики, что ещё не успели порав- няться с дверями казармы, в панике бросились назад,          
к зданию клуба и к западным Тереспольским воротам, через которые они вошли во двор. А большая часть отряда, отрезанная от своих, кинулась бежать по улице к восточному краю острова, и за ней по пятам с торжествующим «ура» неслись атакующие бойцы, на ходу работая штыками. А за ними, также крича «ура», бежали другие бойцы, вооружённые кто саблей, кто ножом, а кто просто палкой или даже обломком кирпича. Стоило упасть убитому немецкому автомат- чику, как к нему разом бросались несколько человек, стараясь завладеть его оружием, а если падал кто-ни- будь из атакующих, его винтовка тотчас же перехо- дила в руки другого бойца и продолжала беспощадно разить врагов.
    Прижатые к берегу Мухавца, гитлеровцы были быстро перебиты. Часть автоматчиков бросилась спа- саться вплавь, но по воде ударили наши ручные пуле- мёты, и ни один из фашистов не вышел на противо- положный берег.
    Это был первый контрудар, нанесённый герман- ским войскам, штурмующим крепость, и нанесли его бойцы 84-го стрелкового полка, занимавшего юго-во- сточный сектор казарменного здания.
 В ту ночь в расположении полка был только один стрелковый батальон и несколько штабных подразде- лений. Почти все командиры находились в лагерях с двумя другими батальонами либо ночевали на город- ских квартирах. Лишь два или три лейтенанта — командиры взводов — спали в общежитии при штабе, да здесь же, в своём служебном кабинете, временно жил заместитель командира полка по политической части полковой комиссар Ефим Фомин.
 Накануне вечером Фомин получил отпуск на не- сколько дней для того, чтобы привезти в крепость семью, оставшуюся на месте его прежней службы в Латвии. Часов в десять он выехал на вокзал, но би-        
30

летов на поезд уже не бы- ло, и комиссар вернулся в штаб, отложив свой отъезд на сутки. Он допоздна за- сиделся, беседуя с секрета- рём полкового бюро ВЛКСМ заместителем по- литрука Самвелом Матево- сяном, и едва они успели задремать, как на крепость обрушились вражеские сна- ряды и бомбы.    Окна этой части казар- мы были обращены на Му- хавец, в сторону границы. Несколько снарядов сразу же попали внутрь помеще- ний, вызвав пожары и раз- рушения. Кое-где пирами- ды с винтовками были раз-

Полковой комиссар Е. М. Фомин

биты взрывами или завалены, и немало бойцов оста- лось безоружными. Зажигательный снаряд попал в кабинет Фомина, и комиссар, полузадохшийся от едкого дыма, едва успел выбраться из своей комнаты.
    Он тотчас же принял командование подразделе- ниями полка, а его ближайшим помощником стал комсорг Матевосян. Потребовалось некоторое время, чтобы преодолеть первоначальное замешательство, во- оружить бойцов и собрать их в безопасном помещении подвала. Там Фомин обратился к ним с короткой речью, напоминая о долге перед Родиной и призывая их стойко и мужественно сражаться с врагом. А затем по приказу комиссара Матевосян повёл людей в пер- вую штыковую атаку, которая успешно закончилась уничтожением отрезанной группы автоматчиков на восточном краю острова.

Заместитель политрука С. М. Матевосян. 1941 г.

С. М. Матевосян. 1956 г.

  Между тем остатки немецкого отряда, бросив- шиеся назад к Тереспольским воротам, уже не смогли вернуться к своим. Путь отступления оказался отре- занным.
  Около Тереспольских ворот находились дома, где помещались 3-я погранкомендатура 17-го отряда и 9-я пограничная застава, нёсшая службу в крепости. А за этими домами, поперёк всего центрального двора цитадели, протянулось длинное двухэтажное здание — казармы 333-го стрелкового полка, где в ночь начала войны, как и в расположении других частей, остава- лось лишь несколько мелких подразделений, в том числе группа курсантов полковой школы младших командиров и музыкантский взвод.
  Первыми снарядами были разрушены и подож- жены помещения комендатуры и заставы; немало пограничников, а также многие из жён и детей коман-        
32

диров, живших в этих до- мах, были погребены под развалинами. Рушились казармы 333-го полка, по- луодетые бойцы спешили укрыться от бешеного огня в подвалах. Словом, тут, как и повсюду, в первые минуты царила растерян- ность, и немецкий отряд, ворвавшийся во двор через Тереспольские ворота, без помехи прошёл тогда мимо этих домов.  Но за то время, пока автоматчики заняли клуб и    попытались продви- нуться к восточному краю острова, где их встретили штыковой атакой бойцы полкового комиссара Фо-

Начальник девятой погранзаставы лейтенант А. М. Кижеватов

мина, обстановка на участке Тереспольских ворот тоже изменилась.
   Пограничники быстро опомнились от первоначаль- ного замешательства и заняли оборону в развалинах здания заставы. Тут же появился их командир — на- чальник 9-й заставы лейтенант Андрей Кижеватов. Только что на глазах лейтенанта от немецкого сна- ряда погибли его жена и маленький сын, но Кижева- тов, мужественно перенося этот тяжёлый удар, коман- довал уверенно и энергично, расставляя пограничников в обороне. В подвалы казарм 333-го полка спустились начальник химической службы лейтенант Александр Санин и старший лейтенант Потапов, возглавившие своих бойцов. Женщин и детей, многие из которых прибежали сюда из своих квартир, надёжно укрыли        

3 Брестская крепость

33

в глубоких подвалах дома. У окон первого и второго этажей, у подвальных амбразур были расставлены стрелки и пулемётчики, готовые встретить врага. И когда остатки немецкого отряда, разгромленного в штыковой   схватке,   преследуемые по пятам бойцами 84-го полка, кинулись назад к Тереспольским воротам, по ним в упор ударили из пулемётов и винтовок бойцы Кижеватова, Потапова и Санина. Часть гитлеровцев полегла под этим огнём, а те, что уцелели, поспешили укрыться в здании клуба. Та дорога, по которой они полчаса тому назад вступили во двор цитадели, была теперь преграждена.
 Создалось довольно своеобразное положение. Авто- матчики прорвались в центр крепости и завладели там решающей, ключевой позицией — клубом, из окон ко- торого их пулемёты могли нарушать и дезорганизовать нашу оборону. Но зато они сами внезапно оказались отрезанными и окружёнными и лишь по радио дер- жали связь со своим командованием. Впрочем, они были уверены, что их вот-вот должны выручить, — штурм крепости продолжался с нарастающей силой и в бой вступали всё новые части врага.
    Обтекая крепостные валы с запада и с востока, пехота противника вскоре сомкнула кольцо вокруг крепости. Артиллерия продолжала засыпать цитадель снарядами, и в густом дыму, поднимавшемся к небу от множества пожаров, над крепостью кружили «Юнкерсы». Автоматчики были не только на Запад- ном и Южном островах, не только в центре крепост- ного двора, но и прорвались через валы в северную часть цитадели. Почти половина Брестской крепости уже находилась в руках врага, и, казалось, самые ближайшие часы должны с неизбежностью решить исход сражения в пользу противника.
 Но то, что произошло на Центральном острове, случилось и в других местах крепости. Застигнутый       
34 врасплох гарнизон, оправившись от первого замеша- тельства, начал упорную, ожесточённую борьбу. Так было повсеместно — на всех, не связанных друг с другом, отрезанных огнём противника, участках цита- дели. Женщин, детей и раненых укрывали в безопас- ных местах, солдаты вооружались и кто-нибудь из средних командиров, оказавшихся на месте, возглав- лял их, организуя оборону, а если такого командира не было, командование принимал один из сержантов или бойцов. Меткий винтовочный и пулемётный огонь выкашивал ряды атакующих автоматчиков, скупые точные выстрелы снайперов разили гитлеровских офи- церов, и в решительные моменты штыковые контр- удары наших стрелков неизменно отбрасывали назад с тяжёлыми потерями наступающую пехоту.
 Все усилия штурмовых отрядов врага пробиться в центральную цитадель на выручку к своим автомат- чикам, запертым в здании клуба, терпели неудачу. Мост через Буг у Тереспольских ворот находился теперь под ружейным и пулемётным огнём, — погра- ничники и бойцы 333-го полка зорко сторожили здесь каждое движение противника, плотно закупорив эту дорогу. Заняв госпиталь на Южном острове, немцы попытались проникнуть во двор центральной крепости через Мухавец по мосту, ведущему к Холмским воро- там. Но как раз напротив этого моста в кольцевом здании находились казармы 84-го полка, и комиссар Фомин заранее учёл опасность атаки с Южного острова, расставив часть своих людей у окон, обра- щённых в сторону госпиталя. Огонь из пулемётов и винтовок буквально сметал с моста автоматчиков вся- кий раз, как те поднимались в атаку. И хотя против- ник весь день повторял здесь попытки прорыва и мост был завален трупами гитлеровцев, пройти к воротам врагу не удалось. Тщетными были и попытки немцев форсировать Мухавец на резиновых лодках: десятки       

3*

35

таких лодок с автоматчиками пошли ко дну под огнём наших стрелков.
 С удивлением и досадой германское командование видело, что сопротивление крепостного гарнизона не только не ослабевает, но час от часу становится более упорным и организованным и что в крепости то и дело возникают всё новые очаги обороны. На Запад- ном и Южном островах, захваченных противником, продолжали отчаянно драться группы пограничников, окружённые и блокированные автоматчиками. Эти бойцы в зелёных фуражках дрались так ожесточённо, до последнего патрона, до последнего дыхания и на- носили врагу такой урон, что уже вскоре, взбешённые их упорством, гитлеровские офицеры отдали приказ своим солдатам не брать пограничников в плен даже раненными, а расстреливать их на месте.
    Но пограничники и не сдавались в плен, предпочи- тая умереть в бою или покончить с собой, но не даться живыми в руки врагов. Так погиб на западном ост- рове молодой белорус сержант Петринчик. Раненный, он был окружён автоматчиками и долго отстреливался, лёжа в развалинах одного из домов, посылая каждую пулю точно в цель. Только один-единственный послед- ний патрон он не послал во врага, а оставил его для себя.
    Так погиб неизвестный пограничник, который в ночь начала войны стоял на посту, охраняя камеру, где были заперты два немецких шпиона, пойманных накануне в крепости. Он не ушёл с поста, хотя вокруг него то и дело падали немецкие снаряды. Когда появи- лись автоматчики, пограничник вступил с ними в бой. Изнутри камеры бешено колотили в дверь шпионы, громкими криками призывая своих на помощь, и гит- леровцы, слыша эти крики, рвались вперед. У погра- ничника оставалась последняя обойма патронов, и он, поняв, что ему не сдержать натиска врагов, принял          
36
решение... Ворвавшись в камеру, автоматчики нашли там три трупа — молодой боец уничтожил обоих шпионов, а потом выстрелил себе в сердце.
   Прочная оборона возникла в северной части кре- пости. Здесь отдельные группы бойцов объединил и возглавил командир 44-го стрелкового полка майор Пётр Гаврилов. С первыми взрывами немецких снаря- дов он, оставив дома больную жену и подростка-сына, бросился бежать к своему штабу, надеясь спасти бое- вое знамя и секретные документы. Штаб полка нахо- дился на Центральном острове в крайнем западном секторе кольцевых казарм, где огонь врага был осо-        

бенно сильным. Когда Гаврилов прибежал туда, штаб- ные помещения уже горели. Пробраться внутрь было невозможно, снаряды противника продолжали кром- сать горящее здание, и, видимо, знамя и документы уже погибли в огне. В предрассветной полутьме, в густом дыму и пыли, поднимаемой взрывами, во дворе мелькали фигуры бойцов. Кое-как Гаврилову удалось собрать десятка два людей из своих подразделений, и он повёл их через мост к выходу из крепости, намере- ваясь выбраться с ними на северную окраину Бреста, где было предписано сосредоточиться всему его полку в случае боевой тревоги.
    Однако оказалось, что гитлеровцы уже отрезали путь в город. На валу у северных ворот и за валом, на берегу обводного канала, залегли стрелки, ведя огонь, а на том берегу в кустах мелькали насторожённо при- гнувшиеся фигуры вражеских автоматчиков.
   Здесь, у северных ворот, собралось несколько сот бойцов. Среди них оказались два—три лейтенанта и политрука, но не нашлось никого из старших коман- диров, и Гаврилов принял командование над этими разрозненными группами солдат из различных частей. Тут же были сформированы три роты, и по приказа- нию майора стрелки залегли на гребне северного и северо-восточного земляного вала, а одна из рот за- няла оборону фронтом на запад — туда, где находи- лись казармы 125-го полка и откуда доносились гул ожесточённого боя и крики атакующих автоматчиков.
   В центре этой обороны, к западу и к востоку от дороги, ведущей к воротам, возвышались два форта. Каждое из этих укреплений с двумя подковообраз- ными валами, с узким двориком между ними, с мас- сивным зданием, стоявшим в центре подковы, и с казематами в толще валов могло быть использовано как опорный пункт обороны. Гаврилов приказал одной из рот занять западный форт, а в бетонном доте, не-         
38 давно построенном рядом с фортом, поставить станко- вый пулемёт.
   Что же касается восточного форта, то он стал глав- ным узлом обороны отряда Гаврилова. Оказалось, что здесь уже был небольшой гарнизон — в форту распо- лагалась часть бойцов 393-го отдельного зенитно-ар- тиллерийского дивизиона, командование над кото- рыми приняли старший лейтенант Шрамко, лейтенант Дамиенко и прибежавший сюда лейтенант Яков Коло- миец из 125-го стрелкового полка. Зенитчики занимали здание, находившееся в центре подковообразного ук- репления, и были уже готовы к бою. У окна на втором этаже установили счетверённый пулемёт, два бойца поспешно набивали запасные ленты, другие окна за- няли ручные пулемётчики и стрелки. У зенитчиков были исправная радиостанция, телефонные аппараты и кабель, а в складах форта хранились боеприпасы и продовольствие. Неподалёку от форта в окопах стояли на огневых позициях два зенитных орудия и вскоре около них заняли свои места расчёты во главе с командиром огневого взвода — лейтенантом.
    Гаврилов принял зенитчиков под своё командова- ние и устроил тут в форту свой штаб, руководство ко- торым поручил бывшему командиру отдельного батальона связи капитану Константину Касаткину. Батальон Касаткина находился в лагере за Брестом, а капитан на эту ночь приехал в крепость к семье, где его и застигла война. Он попытался было выйти за крепостные валы и присоединиться к своему баталь- ону, но враг уже отрезал путь в город, и Касаткину не оставалось ничего другого, как примкнуть к отряду майора Гаврилова. Назначенный начальником штаба, он тотчас же оборудовал командный пункт в одном из центральных казематов форта и с помощью связистов зенитного дивизиона установил телефонную связь со всеми тремя ротами. Тем временем политрук Скрип-        

Капитан К. Ф. Касаткин. 1941 г.

К. Ф. Касаткин. 1956 г.

ник, которого Гаврилов назначил своим заместителем по политической части, укрыл в одном из фортовых убежищ женщин и детей, собравшихся сюда из сосед- них домов комсостава, и тут же организовал госпиталь, поручив заботу о раненых оказавшейся здесь меди- цинской сестре — военфельдшеру Раисе Абакумовой.
  Вскоре небольшой отряд майора Гаврилова был готов встретить противника, и когда час спустя гитле- ровцы атаковали внешние валы и западный форт, их остановил сильный огонь, и все атаки врага на этом участке потерпели неудачу.
   Упорный бой шёл и у восточных, Кобринских, во- рот  крепости. В районе этих ворот размещался 98-й противотанковый артиллерийский дивизион под командованием майора Никитина. В первые же ми- нуты противник направил сюда особенно сильный           
40 огонь. Большинство орудий и тягачей было уничто- жено или повреждено и, вдобавок, подразделение лишилось своего командира. Тогда руководство оборо- ной приняли на себя заместитель Никитина по поли- тической части старший политрук Николай Нестерчук и начальник штаба дивизиона лейтенант Иван Аки- мочкин.
   Приказав укрыть в надёжных помещениях внутри валов женщин и детей, сбежавшихся сюда, Нестерчук и Акимочкин велели выкатить оставшиеся пушки на валы, организовали подвоз боеприпасов из склада, расставили в обороне пулемётчиков и стрелков. И когда немцы, обойдя крепость с юго-востока, показа- лись вблизи Кобринских ворот, по ним в упор ударили пушки и пулемёты дивизиона. Противник был останов- лен, и атаки его на этом участке одна за другой выды- хались под нашим огнём.
   Так, в упорных боях, которые повсеместно с каж- дым часом становились всё ожесточённее, прошла первая половина дня 22 июня. Немецкая артиллерия всё так же обстреливала крепость. «Юнкерсы» штур- мовали с воздуха очаги нашей обороны, и пехота про- тивника продолжала атаковать на всех участках. Но уже вскоре донесения о потерях наступающих на крепость частей стали столь угрожающими, что гитле- ровское командование вынуждено было основательно задуматься над этими цифрами.
 Много месяцев спустя на одном из участков со- ветско-германского фронта было захвачено вместе с архивом штаба 45-й пехотной дивизии «Боевое донесе- ние о занятии Брест-Литовска» — любопытный доку- мент, в котором содержались некоторые подробности боёв за Брестскую крепость. Вот что происходило в крепости в этот первый день войны по свидетельству штабных офицеров противника.
  «Всё же вскоре (около 5.30—7.30) стало ясно, — говорится в этом донесении, — что позади нашей про- бившейся вперёд пехоты русские начали упорно и настойчиво защищаться в пехотном бою, используя стоящие в крепости 35—40 танков и бронемашин. При быстром огне они применяли мастерство снайперов, кукушек, стрелков из слуховых окон чердаков, из под- валов и причинили нам вскоре большие потери в офи- церском и унтер-офицерском составе.
  Перед обедом стало ясно, что артиллерийская под- держка при ближнем бое в крепости невозможна, так как наша пехота соприкасалась очень близко с рус- ской и нашу линию нельзя было установить в путанице построек, кустарников, обломков, частично она была отрезана или блокирована русскими гнёздами сопро- тивления. Попытки отдельных пехотных противотан- ковых орудий и лёгких полевых гаубиц действовать прямой наводкой не удавались большей частью из-за недостаточного наблюдения и угрозы собственным лю- дям, в остальном — из-за толщины сооружений и стен крепости.
    По тем же самым причинам проходящая мимо ба- тарея штурмовых орудий, которую командир 135-го пе- хотного полка по собственному решению подчинил себе после обеда, не оказывала никакого действия.
    Введение в действие новых сил 133-го пехотного полка (до этого резерва корпуса) на Южном и Запад- ном островах с 13.15 не принесло также изменений в положении: там, где русские был изгнаны или выку- рены, через короткий промежуток времени из подва- лов, домов, труб и других укрытий появлялись новые силы. Стреляли превосходно, так, что потери значи- тельно увеличивались.
    Личным наблюдением командир дивизии в 13.15 в 135-м пехотном полку (Северный остров) убедился, что ближним боем пехоты крепости не взять, а около             
42 14.30 решил оттянуть собственные силы так, чтобы они окружили крепость со всех сторон, а потом (пред- положительно после ночного отступления с раннего утра 23.6) вести тщательно наблюдаемый огонь на поражение, который бы уничтожал и изматывал рус- ских. В 18.30 это решение было категорически одобрено командующим 4-й армией...»
 Это донесение довольно верно передаёт обстановку первого дня боёв за крепость. Правда, танков и броне- машин у обороняющихся было не тридцать пять—со- рок, как утверждают немецкие штабисты, а всего не- сколько штук, и отнюдь не толщина крепостных стен была главным препятствием для атакующих. Упорное героическое сопротивление маленького гарнизона, его умелые, решительные действия заставили германские войска остановиться перед крепостью в первый же день войны. И не только остановиться. Приказ, полу- ченный в штурмующих частях к вечеру 22 июня, был, по существу, первым приказом об отступлении, отдан- ным германским войскам с момента начала второй мировой войны. Гитлеровская армия не отступала ни разу ни на западе, ни на севере, ни на юге Европы, но она вынуждена была отступить в районе Брестской крепости в первый же день войны на востоке против СССР.
  «Проникшие в крепость части, — говорится дальше в донесении, — ночью были согласно приказу отве- дены обратно на блокадную линию. При этом было весьма неприятно то, что русские тотчас же продол- жали атаки на оставленные районы, а, кроме того, группа немецких солдат (пехотинцев и сапёров, коли- чество их потом так и не удалось установить) осталась запертой в церкви крепости (Центральный остров). Временами с этими запертыми была радиосвязь».
 Следует добавить, что эта радиосвязь вскоре была прервана. Гарнизон крепости не только атаковал и          

прочно занял районы, из которых отошли немцы, но и успешно ликвидировал многие окружённые группы противника. На Центральном острове бойцы Фомина и стрелки Потапова и Кижеватова с двух сторон атако- вали клуб, где засели автоматчики с радиостанцией. Сопротивление врага было сломлено, и отряд фаши- стов в клубе уничтожен.
 В первый день противнику не только не удалось овладеть крепостью за несколько часов, как он рас- считывал, но его штурмовые отряды были наполовину уничтожены и на многих участках отброшены или отведены назад. Только Южный и Западный острова, где, впрочем, продолжали сражаться группы наших пограничников, немцы удержали за собой. Вся же остальная территория крепости, буквально усеянная трупами в зелёных мундирах, по-прежнему была недо- сягаемой для врага, и там всю ночь без сна и отдыха трудились советские бойцы и командиры, укрепляя свои оборонительные рубежи и готовясь завтра с рас- светом встретить новый штурм. С самого начала боёв, с первых же часов войны      одно и то же чувство владело каждым защитни- ком Брестской крепости — от командиров, возглавляв- ших оборону, до рядовых стрелков. Это была глубокая, непоколебимая уверенность в том, что предательски напавший враг будет в самом скором времени наго- лову разбит и снова отброшен за государственный рубеж, что вот-вот на помощь осаждённой крепости подойдут войска, стоявшие в окрестностях Бреста, и граница будет прочно восстановлена.
 Граждане великой страны, хорошо знающие мощь своей Родины и её армии, воспитанные на славных победных традициях советских войск, не могли думать         
44

иначе и вовсе не представ- ляли себе ни огромных сил своего врага, ни тяжких последствий его внезапного нападения. Разве мог кто- нибудь из них хоть на мгновение допустить мысль о том, что пройдут ещё долгие и страшные три года, прежде чем руины этих крепостных стен сно- ва увидят советских вои- нов?! Если бы в этот пер- вый день обороны в рядах защитников крепости на- шёлся человек, который посмел бы сказать, что Со- ветской Армии потребуют- ся даже не годы, а месяцы

Радист Б. Михайловский

или недели для того, чтобы отбить нападение гит- леровской Германии, товарищи сочли бы его сума- сшедшим либо расстреляли бы на месте, как труса и изменника. Нет, они ждали помощи с часу на час, со дня на день. Мысль о скорой встрече со своими прида- вала им новые силы в их неравной борьбе, укрепляла их волю и решимость.
 Уже в эти первые часы крепость была отрезана от внешнего мира, окружена кольцом немецких войск. Что делается там, за пределами крепостных стен, что происходит в городе и в соседних приграничных рай- онах — гарнизон не знал. Штабы соединений размеща- лись в Бресте, и оттуда пока что не поступало ника- ких указаний, — видимо, посыльные и офицеры связи не могли добраться сюда. Что же касается телефонных и телеграфных линий, то они либо были перерезаны           

немецкими диверсантами перед началом военных дей- ствий, либо повреждены во время обстрела.
  Прежде всего командиры, возглавившие оборону на Центральном острове крепости, попытались свя- заться с вышестоящим командованием по радио. Но радиостанций в подразделениях было очень мало и почти все они оказались разбиты или повреждены ар- тиллерийским   огнём противника. Только на участке 84-го полка, где в казармах была оставлена часть ин- вентаря полковой роты связи, удалось к середине дня наладить одну из радиостанций. Полковой комиссар Фомин составил несколько шифрованных радиограмм в адрес командования дивизией и велел срочно пере- дать их.
  Однако дивизионная и другие радиостанции не от- вечали на призывы крепости. Все попытки передать кодированную радиограмму ни к чему не привели. Казалось, гитлеровцы не только окружили крепость, но и заполонили весь эфир: на всех волнах слышались гортанные немецкие команды, и лишь изредка проры- вались отрывочные, яростные возгласы наших тан- кистов, ведущих где-то бой с танками врага, или выкрики лётчиков, дерущихся в воздухе с «Юнкер- сами» и «Мессершмиттами».
    Тогда Фомин решил оставить условный код и пе- рейти на открытый текст. Учитывая возможность радиоперехвата противника, он составил преувели- ченно бодрую радиограмму, и комсомолец-радист Ми- хайловский снова сел к микрофону.
  — Я крепость, я крепость! — понеслись в эфир новые призывы. — Ведём бой. Боеприпасов достаточно, потери незначительны. Ждём указаний, переходим на приём.
 Снова и снова повторял Михайловский эти слова, но ответа на них не было. Радиостанция продолжала посылать свои сигналы, пока, наконец, у неё не иссякло          
46 питание, и голос сражающейся крепости замолк в эфире навсегда.
   Такая же неудача постигла и радиста восточного форта, который по приказанию Гаврилова непрерывно посылал в эфир свои сигналы. Ответа на них не было, и майор, убедившись, что все попытки наладить радио- связь напрасны, приказал выключить рацию и, эко- номя батарейки, включать её только для приёма и записи последних известий.
  В этот первый день кое-где в подразделениях ещё работали батарейные радиоприёмники. Один из таких приёмников стоял в клубе 98-го противотанкового ди- визиона. Этот клуб был оборудован в подземном бето- нированном помещении какого-то бывшего склада, и сюда-то Нестерчук, возглавивший оборону артиллери- стов, приказал поместить жён и детей командиров. Здесь, в тёмном подземном зале, где рядом с радио- приёмником, над лежащими вповалку на полу женщи- нами и детьми высилась строгая, неподвижная фи- гура красноармейца Соколова, охранявшего боевое знамя дивизиона, люди услышали около полудня сквозь грохот разрывавшихся наверху снарядов далё- кий голос из Москвы. По радио выступал В. М. Молотов. Каждое слово этой речи западало глу- боко в сердца людей, которые уже несколько часов жили среди пламени и смерти, в кипящем котле войны. И как только В. М. Молотов кончил говорить, содержание его речи, передаваемое из уст в уста, скоро стало известно всем артиллеристам, которые в это время вели упорный бой с автоматчиками на кре- постных валах.
    Немного позднее текст речи В. М. Молотова был принят в восточном форту, а также связистами в под- вале здания 333-го стрелкового полка на Центральном острове. В тесном узком отсеке подвала едва-едва слы- шался голос московского диктора, — батареек для          

нормального питания не хватало, — но собравшаяся здесь группа бойцов, затаив дыхание, ловила слова этой речи. Старший лейтенант Потапов велел также привести сюда несколько раненых, чтобы они потом пересказали речь тем своим товарищам, которые уже не могли ходить. И здесь слова Молотова вдохнули в защитников крепости новые силы и ещё больше укре- пили их уверенность в том, что долгожданная помощь вот-вот должна подойти.
    Между тем продолжались попытки установить связь с командованием. Несколько раз в течение этого первого дня, в разное время и из разных мест крепости командиры посылали в город группы разведчиков. В большинстве случаев эти группы поредевшими возвра- щались обратно — им не удавалось пробраться сквозь плотное кольцо немецкой пехоты. Другие исчезали бесследно — вероятно, если отдельные разведчики и добирались до города, то вернуться в крепость и доло- жить, что происходит в Бресте, они уже не могли.
  В середине дня полковой комиссар Фомин решил послать в город разведку на броневиках.
  Внутри ограды Белого дворца в одном из домов располагался отдельный разведывательный батальон. В ночь начала войны в казармах этого подразделения находилась группа бойцов, а поблизости, в автопарке, стояли семь бронемашин, находившихся в ремонте. Работая под огнём врага, бойцы во главе с комсоргом батальона, принявшим командование, сумели в тече- ние нескольких часов восстановить пять броневиков. Подъехав к уже горевшему складу боеприпасов, рабо- тая среди пламени, ежеминутно рискуя взлететь на воздух, они погрузили в машины запас снарядов и патронов и явились к Фомину получить боевую задачу.    
  В это время комиссар, сидя в подвале Белого дворца, допрашивал только что взятого в плен немец-         
48 кого офицера. Пленный оказался подполковником, офицером разведки 45-й пехотной дивизии. В его по- левой сумке вместе с подробным планом крепости были найдены важные штабные документы, которые представляли большой интерес для нашего командова- ния. Комиссар как раз обдумывал, каким путём пе- реслать эти документы в штаб дивизии, когда ему доложили о готовности бронемашин. Решено было, что три броневика попытаются прорваться в город и что командование этой группой примет ближайший по- мощник комиссара, комсорг полка замполитрука Ма- тевосян. Ему и поручил Фомин доставить в штаб бу- маги, взятые у пленного.
 Впрочем, к этому времени Матевосян уже считался не заместителем политрука, а полковым комиссаром. У Фомина оказалась с собой его вторая запасная гим- настёрка с четырьмя прямоугольниками на петлицах, и он приказал комсоргу надеть её. Когда Матевосян попытался возразить, Фомин объяснил ему, что в кре- пости мало командного состава и бойцы будут чувство- вать себя уверенней, видя в своих рядах ещё одного старшего командира. Комсоргу оставалось только вы- полнить приказ начальника, и он, так внезапно повы- шенный в звании, в дальнейшем командовал одним из решающих участков обороны в районе 84-го полка. Сейчас же ему предстояло выполнить новое, опасное и ответственное поручение Фомина и установить связь со штабом дивизии.
 Комиссар горячо обнял на прощанье комсорга, и тот занял место в кабине головной машины. Три бро- невика под огнём пулемётов противника стремительно проскочили мост у трёхарочных ворот цитадели и на- правились к северным внешним воротам крепости. Но там в это время шёл бой, а в самом туннеле ворот го- рела немецкая машина, загораживая путь. По команде Матевосяна броневики свернули налево — к северо-за-          

4 Брестская крепость

49

[50] падным воротам, но и там застали ту же картину. Оставались только одни — восточные, Кобринские, во- рота — ближайшие к городу — и комсорг поспешно направил головную машину туда.
  Дорога к этим воротам вела мимо группы домов комсостава 125-го и 333-го стрелковых полков. Ещё издали Матевосян и его спутники заметили, что там идёт бой. Автоматчики, полукольцом охватив дома, вели непрерывный огонь по окнам, а в ответ из домов раздавались скупые расчётливые выстрелы.
  Дружно развернувшись, броневики ударили с тыла по гитлеровцам из всех своих пулемётов. В несколько минут фашистский отряд был уничтожен. И тогда, ос- вобождённые от осады, выпрыгивая из окон, выбегая из дверей, к своим спасителям радостно бросились наши люди. Здесь было несколько бойцов и команди- ров, но больше всего женщин и детей.
  Опередив других, к вышедшему из кабины Матево- сяну подбежала молодая женщина. Её нарядное цве- тастое платье было разорвано, из рассечённой пулей щеки текла кровь и в руках она сжимала немецкий автомат. Задыхаясь, ещё полная жаром недавнего боя, она схватила его за руку:
    — Товарищ комиссар, что нам делать? Боепри- пасы кончаются!
  Остальные, окружив комсорга тесной толпой, напе- ребой расспрашивали его о положении в крепости. Здесь был какой-то капитан с окровавленной повяз- кой на лбу, женщины, испуганно прижимающие к себе маленьких детей, и женщины с оружием, какой-то мальчик-подросток, зажавший в руках немецкую гра- нату с длинной деревянной ручкой, полураздетые бойцы с винтовками.
  Матевосян, как мог, успокоил этих людей, советуя им попытаться пройти в центральную крепость, где находится штаб обороны. Он уверенно говорил о том,          

4*

51

что вскоре подойдут на выручку наши части, и враг будет разбит и отброшен. Поручив капитану командо- вание этой группой, он снова сел в машину, и броне- вики, набирая скорость, пошли к Кобринским воротам.
   Но там тоже шёл бой, а сами ворота были загоро- жены разбитыми тягачами и пушками 98-го артил- лерийского дивизиона. Выхода из крепости не было. Пришлось возвращаться назад, и полчаса спустя Ма- тевосян привёл все три бронемашины в ограду Белого дворца, доложив Фомину о своей неудаче.
  Дальнейшие попытки разведки решили отложить до ночи. А пока что можно было только догадываться о том, что происходит в городе и его окрестностях по дальнему гулу боёв, доносившемуся в крепость в ред- кие минуты затишья. Весь первый день слышался этот гул, то приближаясь, то отдаляясь, и слухи о подходе наших войск то и дело разносились по крепости, за- ставляя осаждённых сражаться с удвоенным упор- ством.
   Весь день немецкая авиация господствовала в воз- духе, и «Юнкерсы» непрерывно пикировали над кре- постью. Два или три раза появлялись наши истреби- тели, и, хотя численный перевес в воздушных боях всегда был на стороне противника, крепость встречала криками «ура» эти краснозвёздные самолёты. В пер- вой половине дня наша маленькая «Чайка», израсхо- довав в воздушном бою все патроны, вдруг рванулась вперёд и протаранила вражескую машину над Брест- ским аэродромом. Бойцы, находившиеся в ограде Бе- лого дворца и наблюдавшие эту схватку, потрясённые подвигом советского лётчика, разом открыли бешеный огонь по вражеским позициям, словно хотели ото- мстить за героическую гибель нашего пилота. Когда же, полчаса спустя, один из самолётов-штурмо- виков противника, снизившись, стал обстреливать из пулемёта этот участок обороны, стрелки встретили          
52 его дружным залпом, и задымившаяся машина, едва не задев за верхушки деревьев Западного острова, упала где-то за Бугом. Так гибель нашего отважного пилота, совершившего первый в истории Великой Оте- чественной войны воздушный таран, была вскоре же отомщена стрелками 84-го полка, которые первыми в истории Великой Отечественной войны сбили враже- ский самолёт огнём из винтовок.
  В этот же первый день другой фашистский бомбар- дировщик был сбит зенитчиками, орудия которых стояли неподалёку от восточного форта. Поражённая снарядом в упор, огромная машина, объятая пламе- нем, упала за домами комсостава, сопровождаемая ликующими криками бойцов. Но зато остальные са- молёты тотчас же принялись жестоко бомбить пози- ции зенитчиков, так что вскоре одно из орудий вышло из строя, часть артиллеристов погибла, а их командир лейтенант был серьёзно ранен, хотя и не покинул сво- его места на огневых. Но тем не менее потеря бомбар- дировщика заставила гитлеровских лётчиков быть осторожнее и держаться на большей высоте.
  В ожиданиях и несбывшихся надеждах на осво- бождение от осады прошёл весь первый день. И как только начала спускаться темнота, командиры снова сделали попытки послать в город разведчиков.
  Но противник, оттянувший свои силы за крепост- ной вал, был настороже. По всей линии осады над кре- постью непрерывно взлетали ракеты, местами валы освещались с помощью прожекторов — наблюдатели врага зорко следили за каждым движением осаждён- ных. Перебраться через валы разведчикам не удава- лось: всякий раз по ним открывали сильный пулемёт- ный огонь.
  На участке 84-го полка двое разведчиков, отправ- ленных Фоминым, с восточной окраины Центрального острова переплыли Мухавец. Но затем, там, где они          

должны были выйти на берег, поднялась бешеная стрельба, и вскоре стало ясно, что посланные погибли или попали в руки врагов. Фомин уже готов был с до- садой отказаться от дальнейших попыток, как вдруг комсомолец-радист Михайловский предложил ориги- нальный способ разведки под водой.
  Несколько человек надели противогазы. Отсоеди- нённая от коробки гофрированная трубка свинчива- лась с несколькими другими и на конце этого шланга укреплялся небольшой деревянный поплавок. Бойцы привязали к ногам кирпичи и осторожно спустились в Мухавец. Дыша через шланги с поплавками, они дви- нулись вверх по течению реки, тяжело ступая под водой по неровному, илистому дну. Они уже выходили за пределы крепости, и им казалось, что разведка их будет вполне успешной, как вдруг неожиданное под- водное препятствие преградило им путь. Река оказа- лась перегороженной поперёк течения прочной желез- ной решёткой.
  Один из разведчиков решил подняться наверх и по- пробовать перелезть через решётку. Но едва его голова показалась на поверхности, как наблюдатели против- ника при свете непрерывно взлетающих ракет заметили его, и по воде с обоих берегов ударили немецкие пу- лемёты. Видимо, пулемётчики специально охраняли эту решётку, и водолазы, убедившись, что обойти пре- пятствие нельзя, вернулись обратно.
  Потом пленные немецкие солдаты рассказали защитникам крепости, откуда появилась эта решётка. Командование противника опасалось, чтобы осаждён- ному гарнизону крепости не доставили подкреплений с помощью катеров по Мухавцу, и вечером первого дня немецкие сапёры поставили это заграждение, кото- рое с берегов охраняли два пулемёта.
  С возвращением водолазов пришлось оставить по- следнюю надежду на связь с городом. Оставалось          
54 ждать, пока кольцо осады будет разорвано ударами наших войск извне. Впрочем, никто не сомневался, что это случится в самые ближайшие часы.
  Но прошла ночь, наступило ясное, солнечное утро, и тогда все услышали, что гул окрестной канонады, который вчера раздавался так мощно в стороне го- рода, сегодня едва слышался где-то далеко на востоке и к концу дня затих совсем. Люди поняли, что про- тивник потеснил наши войска, что фронт отдалился от крепости, и впервые подумали о том, что, быть может, им придётся драться во вражеском кольце ещё не один день, прежде чем наши отступающие армии оправятся и нанесут противнику контрудар. И каждый внутренне приготовился ко всем тяжким испытаниям, которые ему предстояло вынести в этой неравной и жестокой борьбе.
  Но долго думать об этом было некогда. С первыми лучами рассвета снова загрохотали пушки, закружи- лись над крепостью «Юнкерсы», и отдохнувшие, по- полненные штурмовые отряды вражеских автоматчи- ков с новой силой атаковали осаждённых со всех сто- рон. Все помыслы и чувства бойцов были теперь на- правлены на то, чтобы выстоять, отбить натиск врага, и лишь в короткие моменты передышки между артил- лерийским обстрелом и очередной атакой люди жадно прислушивались к дальнему гулу канонады на во- стоке, словно стараясь по этим невнятным звукам от- гадать, что происходит там, на фронте.
  А на фронте в районе Бреста уже второй день про- исходили тяжёлые, трагические события.
  Уже в первые часы войны Брест оказался в руках противника. С утра на его улицах рвались снаряды и бомбы, рушились и горели дома, с чердаков раздава- лись выстрелы гитлеровских диверсантов, самолёты с бреющего полёта расстреливали бегущих из города мирных жителей, неубранные трупы валялись на мо-          
стовой, и городская больница была забита ранеными. Городские учреждения и штабы воинских частей вы- нуждены были выехать из Бреста на восток, в сторону Кобрина. Однако уже вскоре Московское шоссе, веду- щее туда, было перерезано наступающими частями немцев — отряды автоматчиков вышли на южную окраину города, переправившись через Мухавец. Нача- лись убийства мирных жителей, повальные грабежи и насилия: на горящих улицах вместе с гитлеровцами действовали уголовники, выпущенные ими из тюрьмы.
  Кое-где группы вооружившихся брестских комму- нистов пытались организовать сопротивление врагу, но большинство их было тут же рассеяно или уничто- жено многочисленными отрядами немецких автомат- чиков. И только два таких очага сопротивления в го- роде противнику удалось подавить далеко не сразу.
  Несколько часов шёл бой за здание Облвоенкомата. Сюда ещё рано утром пришло несколько десятков партийных и советских работников города вместе со своими семьями. Они вооружились, запаслись бое- припасами и во главе с областным военным комисса- ром Стафеевым заняли в доме круговую оборону, за- баррикадировав окна и двери. Ворвавшиеся в город гитлеровцы тотчас же осадили Облвоенкомат. Нача- лась интенсивная перестрелка: подползая к дому, гит- леровские солдаты забрасывали в окна гранаты, не- сколько раз «Юнкерсы» начинали бомбить этот район и бомбы рвались совсем близко от здания. У осаждён- ных появились убитые, раненые, и врач Облвоенко- мата едва успевал делать перевязки. Потом был тя- жело ранен комиссар Стафеев, но он лёжа продолжал руководить боем.
  Положение стало безнадёжным и в середине дня осаждённые приняли решение выпустить на улицу женщин и детей и после этого сражаться до конца. Но когда женщины и дети вышли из дверей с белым фла-          
56 гом, автоматчики открыли по ним огонь и многие были убиты и ранены.
  Только к вечеру, после того как были расстреляны последние боеприпасы осаждённых, гитлеровцам уда- лось сломить их сопротивление. Комиссар Стафеев и другие раненые были зверски перебиты, часть людей захвачена в плен и только немногим удалось про- биться сквозь кольцо врагов и окраинными улицами выйти из города.
  Но ещё более упорный бой завязался в северной части Бреста у здания железнодорожного вокзала.
  Вечером в субботу 21 июня с соседней станции на Брестский вокзал прибыла небольшая воинская команда одной из авиационных частей, направляю- щаяся в Пружаны — за несколько десятков километ- ров от Бреста. Это были два взвода — около 50 бой- цов во главе со старшиной Басовым. Отправить их с вечерними поездами военный комендант не мог и команде было разрешено переночевать в помещении вокзального агитпункта.
  С первыми взрывами немецких снарядов и бомб старшина Басов вывел своих людей и занял с ними оборону на подступах к вокзалу с тем, чтобы прикрыть возможную отправку наших эшелонов на восток. Па- тронов у бойцов оказалось мало, но в одном из подваль- ных помещений был обнаружен склад боеприпасов, принадлежащий, видимо, военизированной железнодо- рожной охране. Теперь группа Басова могла вести длительный бой.
  Вскоре к этой группе присоединилось несколько пограничников, которые под натиском врага с боем отступали со стороны Буга. Вслед за тем на дороге, ве- дущей к вокзалу, появился отряд гитлеровских мото- циклистов. Подпустив их поближе, бойцы дружным огнём уничтожили большую часть этой колонны.
  На смену мотоциклистам появились бронетранс- портёры с автоматчиками. Враг подбрасывал к станции всё новые силы, и маленький отряд Басова вынужден был отойти в здание вокзала, в залах которого к этому времени собралось несколько сот жителей Бреста, сбе- жавшихся сюда в надежде уехать с поездами на восток.    
  Фашистские самолёты непрерывно кружили над станцией, бомбили вокзал и здание постепенно разру- шалось. Было ясно, что в вокзальных помещениях долго не продержишься. Но зато здесь были солидные подвалы, надёжно защищавшие от бомб и дававшие полную возможность держать круговую оборону. В темноту этих подвалов и спустились все, кто находился на вокзале. У подвальных окон Басов расставил пуле- мётчиков и стрелков, и когда противник попытался штурмовать вокзал, точный, уверенный огонь осаж- дённых отбросил его назад с большими потерями. Гитлеровцам пришлось начать правильную осаду. Подвалы вокзала превратились в маленькую крепость.
  Однако положение осаждённых было очень тяжё- лым. Они оказались почти совсем без продуктов пита- ния. Маленький склад станционного буфета, находив- шийся в подвале, не мог обеспечить питанием всю эту массу людей даже на один день. И старшина Басов решил, что гражданское население должно покинуть подвал. Только для коммунистов было сделано исклю- чение, и они, взяв оружие, встали в ряды бойцов.
  Началась долгая и изнурительная борьба. Гитле- ровцы прорвались в вокзал, но проникнуть в подвалы им не удавалось. Изо всех щелей, из подвальных амбразур бойцы зорко сторожили каждое движение врага и каждый день десятки гитлеровцев находили свою смерть под пулями стрелков Басова.
  Ежедневно гитлеровское командование через гром- коговорящие установки обращалось к защитникам          
58 вокзала с предложениями о капитуляции, обещая со- хранить им жизнь. Но на эти предложения отвечали только выстрелами.
  На третий или четвёртый день фашисты попыта- лись затопить подвалы. Были пущены в ход помпы и потоки воды устремились в помещения, занятые осаж- дёнными. Уже вскоре Басов и его бойцы оказались по пояс в воде, но они продолжали отстреливаться. Впро- чем, гитлеровцы должны были отказаться от своего намерения — водопроводная сеть вышла из строя и поблизости неоткуда было взять воды, чтобы запол- нить подвалы доверху.
  Тогда у противника возник новый план. Плотно за- баррикадировав двери в подвал, стараясь закрыть все отдушины, гитлеровцы пустили туда удушливый газ. И хотя часть бойцов при этом погибла, остальные уце- лели и вели свою неравную борьбу.
  Не удалась и попытка залить подвалы бензином и поджечь. В конце концов фашисты решили затопить          

подвальные помещения нечистотами, которые непре- рывно подвозили сюда на машинах.
  Это была страшная по своему упорству и ожесточе- нию борьба, продолжавшаяся больше двух недель. В полной темноте, голодные, до предела изнурённые люди, бродя по грудь или по горло в зловонной жиже, не выпускали из ослабевших рук винтовок и по-преж- нему отвечали огнём на призывы врага сдаться в плен. Когда наступали минуты затишья, они слышали со стороны крепости гром артиллерии и треск пере- стрелки, и сознание того, что неподалёку от них ведут такую же упорную борьбу их товарищи, придавало этим измученным, полумёртвым людям новые силы.
  В первых числах июля старшина Басов с неболь- шой группой бойцов сделал попытку прорваться через кольцо врага. Ночью они выбили одну из дверей, за- баррикадированных гитлеровцами, и вырвались из подвала. Те, что остались внизу, слышали, как у вок- зала загремели разрывы гранат и вспыхнула пере- стрелка. Никто из этой группы не вернулся назад, и так и осталось неизвестным, удалось ли Басову со своими людьми прорваться или все они пали в нерав- ном бою.
  К концу первой декады июля в подвале уцелело всего несколько человек. Однажды ночью, переодев- шись в штатское платье убитых здесь жителей Бреста, эти последние защитники вокзала осторожно выбра- лись наверх и, пользуясь темнотой, вышли из осады, пробираясь лесами и болотами к линии фронта. Так окончилась эта героическая борьба.
  Между тем фронт день за днём, час за часом ото- двигался всё дальше. Наши войска, в большинстве своём ещё никогда не воевавшие, серьёзно расстроен- ные первым внезапным ударом врага, не могли сдер- жать натиска мощных, прекрасно вооружённых и закалённых в боях на Западе германских армий.             
60 Несмотря на упорное, героическое сопротивление от- дельных частей и соединений, фронт то здесь, то там оказывался прорванным, войска попадали в окруже- ние, и дивизии Гудериана и Гота уже были глубоко в нашем тылу, стараясь сомкнуть свои танковые клещи позади советских частей, с тяжёлыми боями отступав- ших из приграничных районов. День ото дня армии противника проникали всё дальше вглубь страны, и потребовались долгие месяцы ожесточённой борьбы и напряжение всех сил и воли Коммунистической пар- тии, армии и народа, чтобы зимой остановить врага уже далеко на востоке, под стенами Москвы.
  Но эта будущая победа под Москвой, как и все по- следующие победы Советской Армии, ковалась именно в эти трагические и героические дни 1941 года на зем- лях Белоруссии, Прибалтики и Украины. Кузнецами этой победы были сотни и тысячи безымянных героев- воинов, павших на безвестных рубежах, яростно драв- шихся в окружении, пробивавшихся с оружием в руках к фронту через тылы врага или с тяжёлыми арьергардными боями отступавших со всей массой наших войск вглубь страны. Их пули и гранаты, их снаряды и мины, их ответные удары по врагу уничто- жили первые сотни тысяч чужеземных захватчиков — цвет и гордость гитлеровской армии — и заложили тем самым прочный фундамент будущей победы.
  Борьба шла не только по всей ширине, но и по всей глубине огромного фронта, от тех рубежей, где в этот час находились авангарды германских танковых диви- зий, до приграничных районов, где дрались окружён- ные части, где уже начинали свою боевую работу пер- вые отряды партизан.
  И, как боевое охранение всей огромной Страны Со- ветов, как самый передовой, далеко выдвинутый на запад бастион нашей обороны над берегом Буга, в сте- нах старой русской крепости, стоящей на первых мет-          рах нашей земли, на самом первом рубеже войны, с не- виданной стойкостью и упорством в кольце осады про- должал драться маленький гарнизон советских войск.           
Всю первую ночь при бледном, мерцающем свете     ракет в крепости шла тихая, но напряжённая работа. Артиллерия противника постреливала лишь изредка, ведя ленивый, беспокоящий огонь, атаки ав- томатчиков прекратились, на некоторых участках гит- леровцы оттянули войска за внешний вал. Пользуясь этой ночной передышкой, командиры, предугадывав- шие на завтра новый, ещё более ожесточённый штурм, обходили свои участки обороны, расставляли бойцов, перераспределяя огневые средства, учитывая запасы патронов. В сухой, прокалённой огнём и дневным солн- цем земле копали могилы, наскоро хороня павших то- варищей. Собирали оружие и патроны убитых врагов, рылись в развалинах обрушенных складов, пополняя свой боезапас.
  Кое-где соседние подразделения, днём отрезанные друг от друга группами просочившихся в крепость ав- томатчиков, теперь смогли восстановить между собой связь и условиться о взаимодействии в завтрашних боях. Установил контакт с полковым комиссаром Фо- миным командир из 455-го стрелкового полка лейте- нант Анатолий Виноградов, который с несколькими десятками своих бойцов держал оборону в северной части кольцевых казарм. К Фомину прислал связного также капитан Иван Зубачев, возглавивший оборону на участке 44-го полка в западной части Центрального острова.
  В районе Тереспольских ворот с наступлением тем- ноты произошла некоторая перегруппировка наших сил. Пограничники во главе с лейтенантом Кижевато-          
62

вым покинули развалины своей заставы и присоедини- лись к бойцам 333-го полка. С этих пор Андрей Кижева- тов вместе со старшим лейте- нантом Потаповым и лейте- нантом Саниным стал одним из руководителей обороны на этом участке. В эту ночь командиры отправили отсюда связных в сторону располо- жения 84-го полка, и вскоре между ними и полковым ко- миссаром Фоминым, устроив- шим свой штаб в подвале Белого дворца, была протя- нута телефонная линия. Прав- да, связь эта оказалась нена- дёжной и существовала не- долго — немецкие снаряды,

Капитан И. Н. Зубачев

время от времени рвавшиеся во дворе цитадели, то и дело обрывали кабель.
  Усталые бойцы в эту ночь почти не смыкали глаз или дремали поочерёдно, урывками, — надо было зорко следить, чтобы враги не подобрались под покро- вом темноты и не атаковали внезапно. Но командова- ние противника, видимо, решило дать в эту ночь отдых своим пехотинцам, до предела измотанным во вчераш- них ожесточённых боях. Враг пополнял поредевшие штурмовые отряды, подтягивал свежие подразделения, эвакуировал раненых и тоже хоронил убитых. Ночь прошла довольно спокойно.
  А с утра всё началось снова, с удвоенной силой. С первыми проблесками рассвета артиллерия против- ника, теперь уже расставленная по всему кольцу осады, стала засыпать крепость снарядами, и пикиров-            

щики закружились над головами бойцов. Снова всё вокруг заволокло дымом, опять здесь и там вспых- нули пожары, и вдоль всей линии обороны затрещали пулемёты, автоматы и винтовки. Штурм крепости возобновился.
  И опять, как вчера, группы автоматчиков прорыва- лись через валы, проникали в северную часть крепости и настойчиво атаковали центральную цитадель. От- ряды противника вышли на северный берег Мухавца и засели в кустах по обе стороны моста, ведущего к трёхарочным воротам. Их пулемёты непрерывно об- стреливали оттуда окна и бойницы казарм, и не- сколько раз автоматчики форсировали вброд рукав Мухавца, врываясь на восточный угол Центрального острова. Тогда Матевосян, которому комиссар Фомин поручил этот участок обороны, выводил своих людей из ограды Белого дворца в штыковую атаку.
  Сквозь грохот взрывов и треск стрельбы слышался певучий и тревожный звук горна, играющего сигнал атаки, в перестук пулемётов и автоматов вплеталась раскатистая, сухая дробь барабана — горнист и бара- банщик полка шли в рядах атакующих бойцов. Уже один вид этих людей, покрытых пылью и пороховой копотью, с измученными, но суровыми и решитель- ными лицами, с воспалёнными от дыма и бессонницы глазами, был страшным для врага. Их громовое «ура», их стремительный штыковой удар неизменно обра- щали противника в бегство. Каждый раз попытки фа- шистов закрепиться на северо-восточной окраине Центрального острова заканчивались потерей несколь- ких десятков своих автоматчиков.
   Противник по-прежнему атаковал казармы и со стороны Южного острова, через Холмский мост. Но здесь бойцы комиссара Фомина уверенно отражали этот натиск огнём из окон первого и второго этажей. Теперь у них были не только пулемёты и винтовки. В          
64 одном из складов боепитания, уцелевшем от враже- ского обстрела, были найдены автоматы ППД, кото- рыми тут же вооружилась часть стрелков. Полковые миномётчики нашли в этом складе небольшой запас мин и теперь стреляли из окон по расположению про- тивника в районе госпиталя. Возникло даже своеоб- разное состязание в меткости стрельбы: миномётчики били по большому флагу со свастикой, который был поднят над крышей главного госпитального корпуса. Дважды гитлеровцы устанавливали этот флаг и два- жды миномётчики сбивали его.
  В этот день автоматы и миномёты появились и в расположении 333-го полка. Ещё накануне боеприпасы здесь были на исходе: стрелки израсходовали почти все свои патроны в непрерывных боях первого дня. За ночь удалось собрать несколько немецких автоматов и обойм с патронами — их сняли с убитых солдат противника. Но этого хватило бы ненадолго, и люди с тоской думали о том, что произойдёт, когда этот не- большой запас патронов иссякнет.
  И вдруг положение было спасено благодаря под- ростку, воспитаннику музыкантского взвода 333-го пол- ка Пете Клыпе.
  Пете Клыпе было четырнадцать лет, но небольшой рост делал его скорее похожим на 10—12-летнего мальчика. Очень подвижной, сообразительный и сме- лый, он был всеобщим любимцем.
 Сын старого коммуниста, железнодорожника из Брянска, рано потерявший отца, он уже с двенадцати лет ушёл в армию, где служили его старшие братья. Так попал он и в Брестскую крепость — его брат лей- тенант Николай Клыпа был командиром музыкант- ского взвода 333-го полка, а Петя был зачислен в этот же взвод воспитанником и играл в оркестре на трубе. Облачённый в новенькую красноармейскую форму, сшитую специально для него, он носил её с особым           

5 Брестская крепость

65

Воспитанник Петя Клыпа. 1941 г.

П. С. Клыпа. 1956 г.

мальчишеским достоинством, с безупречной военной выправкой, и все в крепости знали и любили этого ма- ленького смышлёного бойца.
  Вечером в субботу лейтенант Николай Клыпа, как обычно, ушёл на свою квартиру, находившуюся вне крепости, и с началом войны уже не смог присоеди- ниться к своему взводу. Петя же по случайности остался ночевать в казарме музыкантов вместе со своим товарищем, таким же, как он, воспитанником, шестнадцатилетним Колей Новиковым. Там его и за- стало нападение гитлеровцев.
  Хотя в первые же минуты вражеского обстрела Петя был оглушён и контужен взрывом снаряда, так что даже на время потерял сознание, он, очнувшись, не испугался происходящего вокруг. Окровавленный полуголый мальчик тотчас же схватился за оружие,          
66 готовый встретить врага, и командиры ставили его в пример некоторым растерявшимся бойцам.
  Быстро оправившись от контузии, Петя принялся выполнять поручения командиров. Лёжа под огнём на втором этаже здания, он наблюдал за передвиже- нием противника и доносил о нём лейтенанту Санину. Посланный в разведку, он смело пробирался под об- стрелом на самые опасные участки, и ему обычно со- путствовал его старший товарищ Коля Новиков. Когда гитлеровцы ворвались в цитадель и начались штыко- вые атаки и рукопашные схватки, Петя шёл в бой в первых рядах бойцов и смело сражался бок о бок со взрослыми мужчинами.
  На второй день на рассвете мальчики попросили разрешения у старшего лейтенанта Потапова сходить в разведку. Их отпустили, поручив выяснить располо- жение вражеских пулемётов на берегу Буга.
  Пробравшись по подвалам к окну, выходящему в сторону Тереспольских ворот, Петя, оставив товарища внизу, осторожно выбрался наружу. Чтобы добежать до ворот, надо было проскочить метров пятнадцать по открытому пространству. Мальчик бросился вперёд, но навстречу ему, откуда-то с башни, возвышающейся над воротами, протрещала автоматная очередь. Воз- вращаться назад было уже поздно, и Петя стремглав кинулся в ближайшее помещение кольцевых казарм рядом с воротами.
  Это были конюшни пограничников — длинный ряд сообщающихся друг с другом помещений. Пробираясь из конюшни в конюшню к западной оконечности острова, Петя вдруг наткнулся на уцелевший склад боеприпасов и оружия. Тут на аккуратных стеллажах лежали новенькие, недавно привезённые в крепость автоматы, покрытые слоем густой смазки, громозди- лись штабеля ящиков с патронами, гранатами, минами. И хотя этот склад находился в самом западном углу          

5*

67

казарм, обращённом в сторону противника, он по ка- кой-то счастливой случайности остался неразру- шенным.
  Мальчик радостно кинулся назад и пять минут спустя вдвоём с Колей Новиковым доложил команди- рам о своей находке. Тотчас же на склад отрядили бойцов, и оба воспитанника вместе с ними принялись таскать ящики, ловко перебегая открытое место, по которому то и дело стрелял немецкий автоматчик с Тереспольской башни. Они стали настоящими героями дня, эти два мальчика, благодаря которым бойцы по- лучили возможность успешно и долго продолжать борьбу на этом участке.
  Те же ребята из окон западной части казарм заме- тили большой понтонный мост через Буг, который фа- шисты навели за ночь около крепости. По мосту не- прерывным потоком переправлялась немецкая пехота, шли тяжело нагруженные машины с боеприпасами, тянулись обозы.
  Миномётчики, в достатке снабжённые теперь ми- нами, тотчас же взяли этот мост под обстрел. Первые же мины, разорвавшиеся на дощатом настиле моста, наглухо закупорили движение. Одна из машин, по- вреждённая взрывом, съехала в воду, другой грузовик беспомощно остановился посредине моста, загоражи- вая дорогу. Солдаты в панике бросились на берег, но мины догоняли их, и там и в самой гуще толпы, ско- пившейся у переправы, то и дело вставали чёрные дымные столбы разрывов. Немецкая артиллерия по- спешно открыла ответный огонь, стараясь подавить миномёты, но они были надёжно укрыты в помеще- ниях казарм, и обстрел переправы продолжался, пре- граждая врагу путь через Буг.
  С ещё большим ожесточением, чем накануне, раз- вернулись в этот день бои в северной части крепости. Роты Гаврилова, окопавшиеся на валах, огнём отби-           
68 вали одну атаку за другой, и все попытки автоматчи- ков форсировать обводной канал и взобраться на валы были тщетными. Каждый раз десятки трупов остава- лись на берегу канала, а уцелевшие гитлеровцы опрометью бросались назад, пытаясь укрыться в за- рослях кустарника на противоположном берегу, где они уже успели нарыть целую сеть окопов и траншей.
  Несколько раз из этих кустов выходили и танки. Их подпускали вплотную к валу и забрасывали грана- тами. Одну из машин удалось подбить, и гитлеровцы оттащили её назад на буксире.
  И всё же группе танков удалось прорваться через северные ворота. Хотя пехота была отсечена от них огнём стрелков Гаврилова, две или три машины прошли в район домов комсостава и затем, проскочив через мост у трёхарочных ворот, появились в цент- ральном дворе крепости. Остановившись неподалёку от ворот, один из танков стал прямой наводкой обстрели- вать казармы.
  И тогда из подвала здания 333-го полка выбежали два смельчака. Они решили принять бой с немецкой машиной. Это были помощник начальника штаба 44-го полка старший лейтенант Семененко и неизвест- ный старшина-артиллерист.
  Прямо на площади перед подвалом находился ар- тиллерийский парк 333-го полка. В канун начала войны здесь стояло несколько орудий. Большинство из них было исковеркано и разбито взрывами немец- ких снарядов, но одна из пушек оказалась ещё исправ- ной. Её-то и решили обратить против прорвавшегося танка двое смельчаков, тем более, что рядом с ору- дием на земле валялись ящики со снарядами.
  Во дворе рвались немецкие мины, но, невзирая на обстрел, старшина и Семененко лихорадочно работали, поворачивая пушку в сторону танка. Панорама ору- дия оказалась разбитой, но старшина наводил его по         

Старший лейтенант А. И. Семененко. 1941 г.

А. И. Семененко. 1956 г.

стволу. Семененко подал первый снаряд. Пушка вы- стрелила, и у самых гусениц танка взметнулось чёр- ное облако разрыва.
  Немцы, видимо, заметили орудие, и башня танка стала медленно поворачиваться в его сторону. Но уже второй снаряд был заложен в казённик, и, прежде чем наводчик в фашистском танке успел прицелиться, этот снаряд ударил прямо в башню, заклинив её. По- том последовало ещё два выстрела, и машина беспо- мощно задёргалась на месте — она была подбита. Но в следующую минуту на площадке артпарка стали рваться мины, и оба артиллериста-добровольца устре- мились назад, к подвалу. Цель была достигнута: гит- леровцы прицепили этот танк к другой машине и оттянули его за крепостные ворота.
  А в это время в северной части крепости у глав- ных входных ворот появилась вторая группа танков.          
70 И тогда с ними вступили в бой зенитчики из отряда майора Гаврилова.
  После бомбежёк в строю оставалось только одно орудие. Тяжело раненный лейтенант — командир ог- невого взвода — не уходил от пушки, кое-как сделав себе перевязку. И когда первый танк появился в тон- неле ворот, он, превозмогая слабость, встал к орудию.
  Гитлеровские танкисты обнаружили зенитчиков после первого же выстрела. Приостановившись в воро- тах, танк стал посылать снаряд за снарядом. Но прежде чем вражеский артиллерист успел пристре- ляться, метко пущенный снаряд зенитчиков угодил в фашистскую машину, и она, дымясь, осталась стоять в узких воротах, загораживая собою путь остальным танкам.
  Но молодой лейтенант, который, несмотря на свою рану, лично наводил орудие, заплатил за этот успех жизнью. Последние силы покинули его, лейтенант упал на пушку, и подбежавшие к нему бойцы увидели, что их командир мёртв.
  Когда о смерти доложили майору Гаврилову, командир отряда, своими глазами видевший этот по- единок танка и зенитки, тотчас же вызвал своего на- чальника штаба капитана Касаткина:
   — Немедленно оформите ходатайство о присвое- нии посмертно звания Героя Советского Союза. Как только придут наши, я передам эту бумагу командо- ванию.
  Но этот документ, как и многие другие, пропал во время боёв в крепости, и даже фамилия героя-артил- лериста доныне остаётся неизвестной.
  День уже клонился к вечеру, когда наступило не- долгое затишье и огонь противника по крепости за- метно ослабел. В это самое время бойцы, дежурившие у амбразур северного сектора кольцевых казарм, уви- дели, как на противоположном берегу Мухавца появи-          

лась фигура человека, одетого в форму советского командира. Человек, выбежав из-за земляного вала, стремительно метнулся к реке и, как был в одежде и сапогах, бросился в воду и поплыл через Мухавец к казармам. К счастью, враг пока ещё не заметил его и вслед плывущему не раздалось ни одного выстрела.
  Опасаясь провокации, стрелки у амбразур взяли неизвестного на прицел, насторожённо наблюдая за ним. Но командир, видимо, понимая, что его могут принять за вражеского лазутчика, уже подплывая к берегу, крикнул:
   — Не стреляйте! Я свой!
  В следующую секунду он выбежал на берег, и, прежде чем немецкий пулемётчик, лежавший на гребне вала, успел дать первую очередь, пришелец вскочил в ближайшее окно и оказался в безопасности, в одном из казарменных отсеков среди бойцов, тотчас же обступивших его.
  Те, которые служили в 44-м полку, сразу узнали в этом командире начальника полковой школы стар- шего лейтенанта Василия Бытко. До нитки мокрый, в полной командирской форме, даже с портупеей через плечо и с полученным в Финляндии орденом Красной Звезды на гимнастёрке, он стоял перед сво- ими бойцами, сжимая в руке ещё тёплый от недавних выстрелов пистолет. Оказалось, что Бытко сумел про- биться с боем сквозь кольцо вражеских войск, обло- живших крепость, и пришёл к осаждённым, чтобы принять командование над подразделениями своей школы.
  Весть о приходе старшего лейтенанта, который в одиночку сумел пройти через кольцо осады, была встречена защитниками крепости с восторгом. По всей линии северного сектора казарм вдруг прокатилось          
72 протяжное ликующее «ура», и вместе с этим возгла- сом из отсека в отсек передавалась волнующая но- вость о командире, пробившемся в крепость. А Бытко уже уверенно распоряжался, обходя линию обороны на этом участке, расставляя по-новому бойцов, давая указания сержантам и старшинам. Один вид этого волевого, энергичного командира вызывал у бойцов новый прилив сил, внушал им новые надежды на ско- рое освобождение, укреплял их волю к борьбе.
  ...Утром на третий день гитлеровцы предприняли сильную атаку из северной части крепости на цент- ральные казармы. У моста и трёхарочных ворот завя- зался упорный бой. Атаку удалось отбить, но при этом был тяжело ранен комсорг Матевосян, которого това- рищи отнесли в подвал Белого дворца. Гитлеровцы, откатившись назад, больше не атаковали, но вскоре над Центральным островом загудели «Юнкерсы», на- чавшие долгую и методическую бомбардировку казарм.       
  У защитников крепости бомбёжка считалась как бы временем отдыха. Атаки немецкой пехоты прекра- щались с появлением самолётов, и тогда почти все бойцы спускались в глубокие подвалы, где они были в безопасности от бомб. Только дежурные пулемётчики неизменно оставались на местах и лежали под бом- бёжкой, зорко следя, чтобы противник нигде не воспользовался ослаблением нашей обороны.
  В этот день, 24 июня, бомбежка была особенно длительной, и такая долгая «передышка» позволила группе наших командиров, возглавлявших участки обороны в центре крепости, собраться на совещание. Обсудив обстановку и приняв необходимые решения, участники совещания составили приказ, который лей- тенант Виноградов, сидя у подвального оконца, тут же набросал на нескольких листках бумаги.

[Я очень плохо разбираю рукописный текст.
 Разобрал крохи... Точность не гарантирую!]

[Лист 1]
		Приказ № 1.
24 июня 1941 года.	Крепость.
Создавшаяся обстановка
в крепости требует создания
единого руководства и
немедленного (выхода)
организованного боевого действия
для дальнейшей борьбы с про-
тивником руководство
командовани? ?????
полковой комиссар
1. (к-т) тов. Фомин Е.Н.
2. капитан (Зубачев И.Н.)????
3. лейтенант Виноградов А.А. ?
решило: объединить оставшиеся
силы воинских частей
в сводную группу номер?
частей ост?? ????????
ниям?????????????????
ной группы ??????????
[Лист 2]
Командование сводной
группой поручить капи-
тану Зубачеву И.Н. Его замести-
телем — полк.комиссара
тов. Фомина Е.М.
Н-ком штаба группы
ст.л-нта тов. Семененко 44с.п.?
?????????????
всем к-рам оставшихся
частей средн возглавить
??????? 84с.п. 44 333сп. 33ин??????
                55 с.п.
32 погранотряд 7? разведбатальона
учесть бойцов по списочному
составу средних ?? младших
к-ров сформировать роту
???????????? составе
48 взводов — 3ст? и 1пулем ???
???? ????? ????? ??????
пулем?????????????
(?к-рым поставить?)???
[Лист 3 — половинка]
84 с.п. |  Боевой приказ посту-
55 ???? |  пит после по???????
44 с??? |  и ????? окончатель????
333 с.? |  ?????????? подразделени??
33 и??? |
132 погр.отр |
в штаб руководство
К-ру группой
????? ????????????? ????????
????? после ???????????????

[74]   Много лет спустя, уже после войны, при разборке крепостных развалин, были найдены под камнями эти маленькие полуистлевшие листки. Из них впервые стали известны имена людей, взявших на себя в те страшные дни руководство обороной крепости.
  В этом «Приказе № 1» от 24 июня 1941 года гово- рилось о том, что создавшаяся обстановка требует ор- ганизации единого руководства обороной крепости для дальнейшей борьбы с противником и что собравшиеся командиры решили объединить все свои подразделе- ния в одну сводную группу.
    Опытному боевому помощнику командира 44-го полка, старому коммунисту, в прошлом участ- нику гражданской войны и участнику боёв с белофин- нами, капитану Ивану Николаевичу Зубачеву было поручено возглавить эту сводную группу. Его за- местителем по политической части стал полковой комиссар Фомин, а начальником штаба группы — старший лейтенант Семененко. Приказ предписывал также всем средним командирам произвести учёт своих бойцов и разбить их на взводы.
  Дописать этот приказ не удалось: бомбёжка кончилась, автоматчики снова кинулись в атаку, и командиры поспешили наверх к своим подразделе- ниям. А затем бои приняли такой ожесточённый ха- рактер, что оказалось просто невозможно составить списки сражающихся бойцов: и состав подразделений и расположение наших сил всё время менялись в за- висимости от постоянно меняющейся обстановки и всё возрастающего натиска противника.
  Но хотя «Приказ № 1» во многом оказался невы- полненным и неисполнимым, он сыграл важную роль в обороне крепости. Организация единого командова- ния в центре цитадели укрепила нашу оборону, сде- лала её более прочной и гибкой.
Давно смолк дальний гул пушек на востоке — фронт     ушёл за сотни километров от границы. Теперь в моменты ночного затишья вокруг крепости стояла ти- шина глубокого тыла, нарушаемая лишь ноющим гу- деньем бомбардировщиков дальнего действия, проплы- вающих высоко в небе. Но затишье случалось редко. Обстрел крепости и атаки пехоты не прекращались ни днём, ни ночью, противник старался не давать осаж- дённым отдыха, надеясь, что измотанный в этих не- прерывных боях гарнизон вскоре капитулирует.
  С каждым днём становились всё более призрач- ными надежды на помощь извне. Но надежда помо- гала жить и бороться, и люди заставляли себя надеяться и верить. Время от времени стихийно возни- кал и мгновенно разносился по крепости слух о том, что началось наше наступление, что в район Бреста подходят наши танки. Эта весть вызывала новый при- лив сил у бойцов, они с удвоенным упорством отстаи- вали свои рубежи и ещё яростнее становились их ответные удары по врагу. И хотя слухи о помощи всегда оказывались ложными, они возникали снова, и всякий раз им безоговорочно верили.
  Когда однажды ночью над крепостью прошёл отряд наших дальних бомбардировщиков, их тотчас же узнали по звуку моторов. А когда ещё несколько минут спустя где-то далеко на западе, в районе бли- жайшего железнодорожного узла за Бугом, загромы- хали глухие взрывы, все поняли, что советские само- лёты бомбят эшелоны противника, и крепость возликовала. Люди закричали «ура», кое-где открыли огонь по расположению врага, гитлеровцы всполоши- лись, и их артиллерия тотчас же возобновила обстрел цитадели. 76   В другой раз над крепостью днём появился наш истребитель. Одинокий советский самолёт, неведомо как залетевший сюда с далёкого фронта, неожиданно вынырнул из-за облаков, снизился над Центральным островом и, сделав круг, приветственно покачал крыльями, на которых ясно были видны родные со- ветские звёзды. И такое восторженное, неистовое «ура» разом огласило всю крепость, что, казалось, лётчик должен услышать этот многоголосый крик, несмотря на оглушительный грохот снарядов и рёв мотора своей машины.
  А потом со стороны границы примчались несколько «Мессершмиттов», и насторожённо притихшая кре- пость сотнями глаз взволнованно следила, как истре- битель, отстреливаясь короткими очередями от насе- дающих врагов, уходит всё дальше на восток, постепенно взбираясь всё выше к спасительным обла- кам, пока, наконец, самолёты не растаяли в небе. Но весь этот день осаждённые дрались с особенным подъё- мом, и даже многие тяжело раненные выползли на линию обороны с винтовками в руках. Никто не со- мневался в том, что этот одинокий самолёт был послан командованием, чтобы ободрить защитников крепо- сти и дать им понять, что помощь не за горами. Как бы то ни было, неизвестный советский лётчик сумел вдохнуть в защитников крепости новые силы и на время внушил им твёрдую уверенность в успешном исходе обороны.
  Но время шло, помощь не приходила, и по всему становилось ясно, что обстановка на фронте сложилась пока что неблагоприятно для наших войск. И хотя люди ещё заставляли себя верить, каждый в глубине души уже начинал понимать, что благополучный исход день ото дня становится всё более сомнитель- ным. Впрочем, стоило кому-нибудь заикнуться вслух об этих сомнениях, как товарищи резко обрывали его.         
Среди осаждённых как бы установилось молчаливое, никем не высказанное условие — не заговаривать о трудностях борьбы, не допускать ни малейшей неуве- ренности в победе.
  Будем драться до конца, каков бы ни был этот конец! Это решение, нигде не записанное, никем не произнесённое вслух, безмолвно созрело в сердце каж- дого защитника крепости. Маленький гарнизон, наглухо отрезанный от своих войск, не получавший никаких приказов от высшего командования, знал и понимал свою боевую задачу. Чем дольше про- держится крепость, тем дольше полки пехоты врага, стянутые к её стенам, не попадут на фронт. Значит, надо драться ещё упорнее, выиграть время, сковать эти силы противника здесь, в его глубоком тылу, нано- сить врагу возможно больший урон и тем самым хоть немного ослабить его наступательную мощь. Значит, надо драться ещё ожесточённее, ещё смелее, ещё настойчивее и как можно дороже продавать свою жизнь.   
  И они дрались с необычайным ожесточением, с не- виданным упорством, проявляя удивительное през- рение к смерти.
  Раненные по нескольку раз люди не выпускали из рук оружия и продолжали оставаться в строю. Исте- кающие кровью, обвязанные окровавленными бинтами и тряпками, они, собирая последние силы, шли в шты- ковые атаки. Даже тяжело раненные старались не оставить своего места в цепи обороняющихся. Если же рана была такой серьёзной, что уже не оставалось сил для борьбы, бойцы нередко кончали с собой, чтобы из- бавить товарищей от забот о себе и в дальнейшем не попасть живыми в руки врага. Много раз в эти дни за- щитники крепости слышали последнее восклицание: «Прощайте, товарищи! Отомстите за меня!», за кото- рым тотчас же следовал выстрел... 78    В первые дни боёв в северной части крепости, в районе домов комсостава, гитлеровцы захватили в плен группу наших бойцов и командиров во главе с раненым комбатом 125-го полка капитаном Владими- ром Шабловским. Вместе с этой группой в плен попало несколько женщин и детей, в том числе жена Шабловского и его четыре маленькие дочки, старшей из которых было восемь лет, а младшей — восемь месяцев.
  Под усиленным конвоем автоматчиков пленных по- вели в тыл. Измученные, истерзанные люди с трудом брели, поддерживая друг друга. Шабловский шёл с рукой на перевязи, неся на другой, здоровой руке младшую дочь. На пути колонны оказался мост. Когда пленные дошли до его середины, капитан поцеловал девочку, передал её жене и, громко крикнув товари- щам: «Слушай мою команду! За мной!», бросился через перила моста в воду. Несколько бойцов тотчас же последовали за командиром. Автоматчики открыли бешеную стрельбу, и все, кто прыгнул, были перебиты тут же, в воде. Но они и искали смерти, а не спасе- ния — раненные и обессиленные, они всё равно не смогли бы спастись вплавь.
  Гибель капитана Шабловского и его бойцов произ- вела сильное впечатление даже на врагов. Гитлеровцы тотчас же повернули всю колонну назад и отвели пленных в Брестскую городскую тюрьму. А когда день или два спустя через этот же мост вели группу наших женщин с детьми, захваченных в крепости, пожилой немецкий солдат, конвоировавший их, вдруг рассказал им о том, как погибли русский капитан и его бойцы, и в тоне этого рассказа слышалось почтительное удив- ление врага перед бесстрашием советских воинов.
  Гитлеровских генералов и офицеров, командовав- ших штурмом крепости, бесило это неожиданное для них упорство осаждённых. Их части надолго застряли            

Капитан В.В. Шабловский

здесь, на первых метрах советской земли, тогда как авангарды наступающей немецко-фашистской армии уже овладели Минском и двигались дальше в на- правлении Смоленска и Москвы. В то время как там, на фронте, наступав- шие войска стяжали побед- ные лавры, получали ор- дена, захватывали в горо- дах и сёлах богатые тро- феи, здесь, у стен Брест- ской крепости, в глубоком тылу, немецких офицеров подстерегали не только меткие пули советских стрелков,  но  и  явное не-

удовольствие своего командования. Из ставки Гитлера то и дело запрашивали, почему крепость ещё не взята, а тон этих запросов с каждым днём становился всё более недовольным и раздражённым. Но крепость про- должала сражаться, хотя осаждающие не останавли- вались ни перед какими мерами, чтобы скорее сло- мить сопротивление гарнизона.
  Всё новые батареи подтягивались к берегу Буга. Уже без передышки, день и ночь, продолжался обстрел крепости. Мины дождём сыпались во двор ци- тадели, методично перепахивая каждый квадратный метр территории, кромсая осколками кирпичные стены казарм, превращая в лохмотья железо крыш. Крупнокалиберные штурмовые орудия врага посте- пенно разрушали крепостные строения. С первых же дней гитлеровцы стали применять при обстреле сна- ряды, разбрызгивающие горючую жидкость, а вскоре          
80 в дополнение к ним в крепости появились немецкие огнемёты. Вперемешку с бомбами с самолётов, то и дело налетавших на крепость, сбрасывали бочки и баки с бензином, и порой некоторые участки крепости превращались в сплошное море огня.
  Здесь и там стены зданий, служивших убежищем для защитников крепости, под бомбами и снарядами штурмовых пушек становились дымящимися развали- нами, где, казалось, не могло остаться ничего живого. Но проходило немного времени, и из этих руин снова раздавались пулемётные очереди, трещали винтовоч- ные выстрелы: уцелевшие бойцы, раненные, опалённые огнём, оглушённые взрывами, продолжали борьбу.
  По ночам противник посылал к казармам группы своих диверсантов-подрывников. Таща за собой ящики с толом, они старались подползти к зданиям, занятым защитниками крепости, и заложить взрывчатку. Пар- тии сапёров пробирались в наше расположение по крышам и чердакам, спуская пачки тола через дымо- ходы. В темноте чердаков вспыхивали внезапные ру- копашные и гранатные бои, здесь и там раздавались неожиданные взрывы, обрушивались потолки и стены, засыпая бойцов. Но и оглушённые, израненные, полу- задавленные этими обвалами люди не выпускали из рук оружия. Вот как описана в немецком донесении одна из таких операций сапёров: «Чтобы уничтожить фланкирование из дома комсостава на Центральном острове, туда был послан 81-й сапёрный батальон с поручением подрывной партией очистить этот дом. С крыши дома взрывчатые вещества были опущены к окнам, а фитили зажжены; были слышны крики, стоны раненных при взрыве русских, но они продол- жали стрелять».
  Враг уже не гнушался никакими, самыми подлыми средствами, стремясь скорее подавить упорство осаж- дённых. Захватив госпиталь и перебив находившихся           

6 Брестская крепость

81

там больных, группа автоматчиков, надев больничные халаты, попыталась перебежать в центральную кре- пость через мост у Холмских ворот. Но бойцы Фомина успели разгадать этот маскарад, и попытка врага была сорвана. В другой раз, атакуя на этом же участке, солдаты противника погнали перед собой толпу меди- цинских сестёр, взятых в плен в госпитале, а когда наши пулемётчики огнём с верхнего этажа казарм от- били и эту атаку, гитлеровцы сами перестреляли жен- щин, за спинами которых им не удалось укрыться. Во время штурма восточного форта фашисты выставили впереди своих атакующих цепей шеренгу пленных советских бойцов, и защитники форта слышали, как эти пленные кричали им: «Стреляйте, товарищи! Стре- ляйте, не жалейте нас!»
  С первых дней враг стал засылать в крепость своих агентов, переодетых в форму советских бойцов и командиров. То это были провокаторы, которые де- лали вид, что они бежали из немецкого плена, и рас- пускали всевозможные панические слухи, стараясь смутить дух осаждённых. То это были прямые дивер- санты, исподтишка поражавшие защитников крепости предательскими выстрелами в спину. Но уже вскоре наши воины научились распознавать лазутчиков врага, и их быстро вылавливали и уничтожали.
  Каждый день над крепостью на смену бомбарди- ровщикам появлялись маленькие трескучие самолёты, разбрасывавшие листовки. В этих листовках, заранее отпечатанных в Берлине, говорилось о том, что гер- манские войска заняли Москву, что Красная Армия капитулировала и что дальнейшее сопротивление бес- смысленно. Потом стали сбрасывать листовки с обра- щением непосредственно к гарнизону крепости, где гитлеровское командование, отмечая мужество и стой- кость осаждённых, пыталось доказать бесполезность борьбы и предлагало защитникам крепости «почётную      
82 капитуляцию». Но на все эти призывы крепость отве- чала огнём. Однажды на участке 84-го полка бойцы залпами из винтовок сбили немецкий самолет, разбра- сывавший листовки. В другой раз стрелки Фомина собрали десятка два таких листовок, и на каждой из них старшина Меер, немец из Поволжья, нарисовал свинью с усиками Гитлера, подписав внизу по-не- мецки: «Не бывать фашистской свинье в советском огороде!» Тут же группа комсомольцев отправилась «на охоту», и вскоре в расположение полка был до- ставлен пленный гитлеровец. Его с ног до головы оклеили листовками и в таком виде отправили назад, к своим.
  Когда наступали минуты затишья, в разных местах крепости начинали работать немецкие громко- говорящие установки. Они также передавали обраще- ния к гарнизону, призывая осаждённых сложить ору- жие и обещая всем сдавшимся «хорошее обращение, питание и заботливый уход за ранеными». Впрочем, день ото дня тон этих обращений становился всё более угрожающим, и вкрадчивые уговоры сменялись злове- щими ультиматумами, в которых защитникам кре- пости давалось на размышление полчаса или час, после чего противник грозил «стереть крепость с лица земли и смешать с землёй её гарнизон». Но и на эти угрозы бойцы отвечали выстрелами, а однажды в от- вет на такую передачу над северными воротами кре- пости появилось полотнище, на котором кровью было написано: «Все умрём, но крепости не сдадим!»
  Обычно после передачи очередного ультиматума немцы прекращали обстрел крепости и наступала мёртвая тишина, нарушаемая лишь громким голосом диктора, время от времени повторявшего: «Осталось десять минут!», «Осталось пять минут!» И как только истекал назначенный срок, на крепость разом обру-          

6*

83

шивался шквальный огонь немецких пушек и миномё- тов и начиналась жестокая бомбёжка с воздуха.
  При этом враг применял всё более тяжёлые фугас- ные бомбы, взрывов которых не выдерживали наибо- лее мощные крепостные строения, а в глубоких подва- лах, где укрывались бойцы, трескались бетонные полы и у людей от сотрясения воздуха шла кровь из носа и ушей.
 Особенно ожесточённую бомбёжку крепости пред- принял противник в воскресенье 29 июня. На этот раз на цитадель было решено обрушить самые тяжёлые бомбы.
 С утра жители Бреста обратили внимание на то, что на крышах высоких зданий города сидят офицеры, глядя в бинокли в сторону крепости. Гитлеровцы за- ранее хвастливо говорили жителям, что сегодня защит- ники цитадели должны будут выбросить белый флаг. В ясном летнем небе над крепостью закружились де- сятки бомбардировщиков, и тотчас же раздались мощ- ные оглушительные взрывы бомб, от которых сотря- сался весь город до самых дальних окраин и в стенах домов образовывались трещины, как при землетрясе- нии. Крепость окутало дымом и пылью, и издали было видно, как там в страшных вихрях взрывов взлетают высоко вверх вырванные с корнем вековые деревья. Казалось, что и в самом деле после такой бомбёжки в крепости не останется ничего живого.
  Но когда бомбёжка кончилась, а дым и пыль рас- сеялись, офицеры на крышах напрасно смотрели в бинокли — над развалинами и остатками зданий нигде не было видно белого флага. Можно было подумать, что там не осталось никого живого, но прошло не- сколько минут, и снова послышались пулемётные оче- реди и трескотня винтовок. Люди, невесть как уцелев- шие среди этого урагана взрывов, продолжали борьбу. 84 Тяжелейшие бомбёжки, непрерывный артиллерий-     ский и пулемётный обстрел, нарастающие атаки пе- хоты, огромное численное и техническое превосходство врага — всё это делало невероятно трудной борьбу ге- роического гарнизона Брестской крепости. Но это были трудности чисто военного характера, которые неиз- бежно сопровождают нелёгкую профессию воина и к которым его загодя готовят. Только здесь они приняли свои крайние формы, возросли до высших степеней.
  Однако с первых же дней осады ко всему этому прибавились трудности иного порядка, поставившие гарнизон в небывало тяжёлые условия. Не только сама борьба, но и вся жизнь, весь быт осаждённого гарнизона с самого начала обороны были отмечены сверхчеловеческим напряжением как физических, так и моральных сил людей. Эти особые условия и при- дают эпопее защиты Брестской крепости тот исключи- тельно героический и трагический характер, кото- рый делает её неповторимой страницей в истории Ве- ликой Отечественной войны.
  Мужество защитников Одессы и Севастополя, же- лезная стойкость ленинградцев, героические подвиги участников великой Сталинградской битвы, победы наших наступающих войск в 1944—1945 годах — все эти славные дела Советской Армии навсегда останутся в памяти человечества как непревзойдённые образцы воинской доблести. Но поистине замечательные боевые качества, проявленные в этих сражениях советским воином и прочно утвердившие за ним славу лучшего солдата в мире, были бы немыслимы без той суровой школы, которую пришлось пройти нашим вой- скам в памятные первые месяцы войны. В десятках и сотнях арьергардных боёв, в больших сражениях и в мелких стычках закалялось мужество, вырабатыва-          
лось и оттачивалось воинское мастерство наших бой- цов и командиров; переживая горечь поражений, они укрепляли свою волю к борьбе, и на тяжких дорогах отступления копилась в их сердцах та священная не- нависть к врагу-захватчику, без которой была бы не- возможна их будущая победа.
  У защитников Брестской крепости не было позади этой суровой и долгой школы. То, что произошло здесь, на берегах Буга, 22 июня 1941 года и продол- жалось более чем месяц, было их первым боевым кре- щением и для них как бы вместило в себя всю буду- щую войну. В кольце осады, засыпаемая снарядами и бомбами, крепость была как бы маленькой Одессой и маленьким Севастополем. Как героические ленин- градцы, защитники цитадели с великим мужеством встречали невыносимые лишения, продолжая свою борьбу. Они стояли насмерть на развалинах крепости и дрались с таким же ожесточением, как герои Сталинграда.
  Но Одесса и Севастополь, Ленинград и Сталинград каждый день и час ощущали живую, неразрывную связь с Родиной. Вся могучая Отчизна была с ними в эти дни, весь народ с волнением следил за ними, воля великой Коммунистической партии постоянно вдохнов- ляла их в неравной борьбе, и все их действия уверенно и твёрдо направлялись Верховным Главнокомандова- нием. Вся страна заботилась о том, чтобы гарнизоны городов-героев, осаждённые, отрезанные, блокирован- ные врагом, ни в чём не испытывали нужды. Радио и газеты разносили по всему миру вести об их героиче- ской борьбе, и имена отважных воинов были у всех на устах.
  Всего этого были лишены защитники Брестской крепости. В самый грозный и страшный час в жизни народа, когда сердце каждого советского человека было полно глубокой тревоги за судьбы Родины, стена          
86 огня и смерти наглухо отгородила маленький гарни- зон, сражающийся у границы, и единственными изве- стиями, проникавшими к ним извне, были лживые сообщения немецких листовок и немецких радиоаги- таторов, твердивших о разгроме Советской Армии, о падении Москвы, о капитуляции Советского Союза. Они не получали никаких приказов своего командо- вания, им не сбрасывали с самолётов боеприпасов и продуктов, о них не писали в газетах, и страна даже не знала о том, что они ведут борьбу. Обращаясь мыслями к Родине, к ушедшим на восток товарищам, к своим родным и близким, они испытывали чувство мучительной, тревожной неизвестности. Обращаясь мыслями к своей судьбе, они не могли видеть впереди ничего, кроме смерти, позора и унижений вражеского плена, и невольно думали о том, что, быть может, ни- кто никогда не узнает об их героической борьбе и даже имена их навсегда останутся неизвестными их народу. И всё-таки они продолжали бороться, потому что Ро- дина, от которой они были отрезаны врагом, жила в сердце каждого из защитников крепости. Они вели эту борьбу не ради славы, даже не ради своей жизни, они просто выполняли свой воинский долг перед От- чизной, глубоко веря в то, что рано или поздно, но враг будет изгнан с родной земли.
  Даже бывалому фронтовику, прошедшему сквозь огонь самых жарких сражений Великой Отечественной войны, трудно себе представить ту невообразимо тяжё- лую обстановку, в которой с начала и до конца при- шлось бороться гарнизону Брестской крепости.
  Здесь каждый метр земли был не один раз перепа- хан бомбами, снарядами и минами. Здесь воздух был пронизан свистом осколков и пуль, и грохот взрывов не затихал ни днём, ни ночью, а недолгая тишина, ко- торая наступала после оглашения очередного враже-           
ского ультиматума, казалась ещё более страшной и зловещей, чем ставший уже привычным обстрел.
  Зажигательные бомбы, снаряды, огнемёты, раз- брызгивавшие горючую жидкость, баки с бензином, которые сбрасывали с самолётов, делали своё дело. В крепости горело всё, что могло гореть. Эти пожары возникли на рассвете 22 июня и не прекращались ни на час в течение более чем месяца, то слегка затухая, то разгораясь в новых местах, и в безветренную по- году над крепостью всегда стояло, не рассеиваясь, гу- стое облако дыма.
  Несколько дней на плацу перед западным участ- ком казарм, где дрались группы стрелков 44-го полка, горели машины стоявшего здесь автобатальона, и ед- кий запах палёной резины, стлавшийся вокруг, душил бойцов. В северо-западной части кольцевого здания долго пылал большой склад с обмундированием, и во- круг стоял такой удушливый дым, что бойцы 455-го полка, занимавшие соседние отсеки казарм, вынуж- дены были надевать противогазы.
  Огонь проникал даже в подвалы. Кое-где в этих подвалах от многодневных пожаров развивалась такая высокая температура, что впоследствии на каменных сводах остались висеть большие застывшие капли рас- плавленного кирпича.
  А как только начинался обстрел, с пеленой дыма смешивались облака сухой горячей пыли, поднятой взрывами и пропитанной едким запахом пороховой гари. Пыль и дым сушили горло и рот, проникали глубоко в лёгкие, вызывая мучительный, судорожный кашель и нестерпимую жажду.
  Стояли жаркие летние дни, и с каждым днём ста- новился всё более нестерпимым запах разложения. По ночам защитники крепости выползали из укрытий, чтобы убрать трупы. Но убитых было столько, что их не успевали даже слегка присыпать землёй, а на сле-           
88

дующий день солнце про- должало свою разруши- тельную работу, и лишь изредка, когда поднимался ветер, эта страшная атмо- сфера тления немного раз- режалась, и люди с жад- ностью глотали струи све- жего воздуха.  Были и другие, ещё бо- лее тяжёлые лишения.  Не хватало пищи. Почти все продовольственные склады были разрушены или сгорели в первые ча- сы войны. Но прошло не- которое время, прежде чем эта потеря дала себя знать.

Боец Н. Гайворонский

Сначала, в предельном нервном напряжении боёв, людям не хотелось есть. Только на второй день на- чались поиски пищи. Кое-что удалось добыть из разрушенных складов, небольшой запас продуктов оказался в полковых столовых. Но всего этого было слишком мало, и с каждым днём голод становился мучительнее. Иногда, обыскивая убитых вражеских солдат, бойцы находили в их ранцах запас галет, несколько кусков сахара или плитку шоколада, но эти находки отдавали прежде всего раненым, детям и женщинам, укрывавшимся в подвалах. В маленькой кладовой около кухни 44-го полка ока- залась бочка сливочного масла, которого хватило на два дня. Бойцы 84-го полка на третий день нашли в развалинах столовой полмешка сырого гороха и его по приказанию Фомина разделили на всех, бережно отсчитывая по горошине. Потом начали есть мясо уби-           
тых лощадей, но жара вскоре лишила защитников крепости и этой пищи. Люди превращались в ходячие скелеты, их руки и ноги — в кости, обтянутые ко- жей, но руки эти продолжали крепко сжимать оружие, и голод был не в силах задушить волю к борьбе.
  Не было медикаментов, перевязочных средств. Уже в первый день было так много крови и ран, что весь наличный запас индивидуальных пакетов и бинтов израсходовали. Женщины разорвали на бинты своё бельё, то же самое сделали с оставшимися в казармах простынями и наволочками. Но и этого не хватало. Люди наспех перетягивали свои раны чем попало или вообще не перевязывали их и продолжали сражаться. Рядовому бойцу 44-го полка Николаю Гайворонскому осколок немецкой мины распорол живот. Товарищи пе- ретянули эту страшную рану рубашкой, и боец не вы- ходил из строя в течение трёх недель и даже принимал участие в штыковых атаках. В подвале здания 333-го полка находился раненый пограничник Бобре- нок. Тяжёлая контузия причиняла ему особенно мучи- тельные страдания. Он то и дело терял сознание, но и тогда не выпускал из рук винтовки, а, приходя в себя, подползал к амбразуре окна и стрелял, отбивая атаки гитлеровцев, пока очередной обморок не сваливал его на пол.
 Менять повязки было нечем, и десятки тяжело ра- ненных умирали от заражения крови. Другие остава- лись в строю, несмотря на потерю крови и мучитель- ную боль.
 В этих условиях медицинские работники, находив- шиеся в рядах защитников крепости, делали всё воз- можное, чтобы облегчить страдания раненых воинов и самоотверженно исполняли свой долг, проявляя при этом подлинный героизм.
 С первых минут войны под огнём оказывала по- мощь раненым старший военфельдшер 333-го полка           
90

Старший военфельдшер В. С. Раевская. 1941 г.

В. С. Раевская. 1956 г.

Валентина Раевская. Забыв об опасности, она рабо- тала, пока сама не была тяжело ранена осколком не- мецкого снаряда. Как и других, её отнесли в подвалы здания, где жёны командиров взяли на себя заботу о раненых. Но тут, как и везде, тоже нечем было делать перевязки, отсутствовали медикаменты, и раненые жестоко страдали.
  Их выручил тот же вездесущий Петя Клыпа — че- тырнадцатилетний трубач. Вместе с товарищем он под огнём пробрался к разрушенному складу какой-то са- нитарной части и из-под развалин добыл небольшой запас бинтов и различных лекарств. Десятки раненых были спасены от смерти благодаря этим смелым маль- чикам.
  Настоящей героиней Брестской крепости была мо- лодая женщина военфельдшер Раиса Абакумова. Как          
только раздались первые взрывы снарядов, она, оста- вив дома старую мать и схватив санитарную сумку, кинулась к мосту, ведущему в центральную крепость, где огонь врага был особенно сильным. На дороге у моста уже лежали десятки раненых. Вокруг то и дело рвались немецкие снаряды и мины, тонко посвисты- вали пули, рёв самолётов и вой бомб не затихал в воз- духе, но Абакумова, перебегая от одного раненого к другому, делала перевязки, переносила бойцов в укры- тие и остановилась только тогда, когда запас бинтов в сумке был исчерпан.
  Потом она вспомнила, что по соседству в домах комсостава остались женщины с детьми, и побежала туда. Собрав жён и детей командиров из ближайших домов, она повела их к валам восточного форта, вид- невшимся неподалёку. Они укрылись в одном из фор- товых казематов, и майор Гаврилов, принявший эту группу под своё командование, тут же поручил Раисе Абакумовой и сопровождающим её женщинам органи- зовать уход за ранеными.
  Эту высокую красивую молодую женщину с уме- лыми заботливыми руками медика знали все защит- ники форта. Она не раз появлялась в передовых цепях обороняющихся, смело шла под пули, буквально из- под носа врага выхватывая раненых. В маленьком госпитале, организованном под её руководством в форту, она, при отсутствии бинтов и медикаментов, ухитрялась находить способы, чтобы облегчить страда- ния людей. На бинты рвали рубашки бойцов, вместо шин шли в ход обломки досок, разбитые ложа вин- товок.
 Когда в соседнем валу бойцы обнаружили неболь- шой запас льда, Раиса Абакумова тотчас же отправи- лась туда. Это была опасная экспедиция, — чтобы по- пасть в соседний вал, приходилось ползком преодоле- вать открытое пространство, находившееся под обстре-           
92

Военфельдшер Р. И. Абакумова. 1941 г.

Р. И. Абакумова. 1956 г.

лом гитлеровского пулемёта. Не один раз ползала туда смелая женщина, чтобы этим льдом хоть немного уто- лить жажду раненых бойцов.
  Раиса Абакумова до конца выполнила свой долг военного медика. Когда много дней спустя обстановка в форту стала безнадёжной и командование решило от- править в плен женщин и детей, она отказалась идти с ними и вместе со старухой матерью осталась со сво- ими ранеными, твёрдо решив разделить их судьбу, ка- кой бы она ни была.
  Много тяжелейших испытаний выпало в дни обо- роны на долю защитников крепости. Но, пожалуй, са- мой жестокой мукой как для раненых, так и для здо- ровых бойцов была постоянная, сводящая с ума жажда. Как это ни странно, но в крепости, стоящей на островах и окружённой со всех сторон рукавами рек и обводными канавами с водой, — не было воды.
  Водопровод вышел из строя в первые же минуты немецкого обстрела. Колодцев внутри крепости не было, не было и запасов воды. В первый день удавалось набирать воду из Буга и Мухавца, но как только про- тивник вышел к берегу, он установил в прибрежных кустах пулемёты, обстреливая все подступы к воде. Те- перь все такие вылазки за драгоценной водой большей частью кончались гибелью смельчаков, и жажда стала самой страшной и неразрешимой проблемой. Даже но- чью подползти к реке было очень опасно: по всей ли- нии берега непрерывно взлетали немецкие осветитель- ные ракеты, ярко озарявшие всё вокруг, и пулемёты врага, как чуткие сторожевые псы, наперебой залива- лись трескучими злыми очередями, отзываясь на ма- лейший шорох, на малейшее движение в прибрежных травах.
  И всё же ночами отдельные бойцы доставали воду. Стиснув зубами металлическую дужку котелка, плотно прижимаясь к земле и поминутно замирая на месте при взлёте очередной ракеты, пластун осторожно под- ползал к реке. Оттолкнув в сторону трупы гитлеров- цев, густо плавающие у самого берега, он, стараясь не плескать, зачерпывал котелком воду и так же мед- ленно и бесшумно совершал свой обратный путь. И когда он, бережно неся в обеих руках свою драгоцен- ную ношу, проходил по отсекам казарм, люди стара- лись не смотреть на добытую им воду — они не пре- тендовали ни на каплю её. Вся вода поступала в под- валы — для детей и раненых, и эту воду, мутную и розоватую от крови, с величайшей тщательностью де- лили между ними, отмеряя каждому на один скупой глоток с помощью крышечки от немецкой фляги.
  А тем, кто оставался в строю, воды не полагалось, и лишь тогда, когда они кидались в контратаку, пре- одолевая вброд Мухавец под огнём немецких пулемё- тов, кое-кто на бегу успевал сделать один — два глотка.          
94 А в остальное время жажда терзала их, а жара, дым и пыль удесятеряли эти мучения. Спазмой стягивало пересохшее горло, рот казался сделанным из сухой пыльной кожи, распухал, становился нестерпимо шер- шавым и колючим язык, на котором не было ни капли слюны. Жаркий воздух словно огнём жёг лёгкие при каждом вдохе. И если обессиленный, изнурённый жаждой и бессонницей боец на несколько минут забы- вался в короткой дремоте, кошмары преследовали его — ему снилась вода: реки, озёра, целые океаны све- жей, прохладной, целительной воды, и задремавший, проснувшись от выстрелов или от толчка более бди- тельного соседа, готов был кричать от бешенства, по- няв, что всё виденное было только сном. И случалось, что человеческие силы не выдерживали этой муки, и люди от жажды сходили с ума.
  В подвалах штыками и ножами пытались рыть ямы. Земля осыпалась, ямки оказывались неглубо- кими, и воды в них почти не было. На участке 84-го полка в таком колодце за день собиралось меньше котелка воды, которой не хватало даже для тяжело раненных. Более глубокий колодец выкопали бойцы в районе восточного форта, но оказалось, что в этом месте когда-то располагалась конюшня и прохо- дил сток нечистот, — вода в колодце была зловонной, и люди не могли её пить.
  Как о небывалом чуде люди мечтали о дожде, но день за днём небо оставалось безоблачным, и горячее летнее солнце по-прежнему беспощадно жгло землю. С каждым днём неистовая, доводящая до помешатель- ства жажда становилась всё более нестерпимой.
  Но при всей непомерной тяжести этих лишений воинам было ещё тяжелее видеть страдания женщин и детей. Командиры, семьи которых находились здесь, в крепостных подвалах, в бессильном отчаянии наблю- дали, как смерть от голода и жажды с каждым днём          
всё ближе подкрадывается к их детям, жёнам и мате- рям. С нежностью и болью бойцы смотрели на обесси- ленных, исхудалых ребятишек, готовые пожертвовать всем, лишь бы хоть немного облегчить их участь. Воду, пищу, которую удавалось добыть, прежде всего несли детям, и даже тяжело раненные отказывались от своей скудной доли в пользу малышей.
  Несколько раз женщинам предлагали взять детей и идти сдаваться в плен. Но они наотрез отказывались, пока ещё можно было хоть чем-нибудь поддерживать силы ребят. Мысль о фашистском плене была им так же ненавистна, как и мужчинам — защитникам крепости.   
  В районе крепостной электростанции гитлеровцы захватили группу женщин и детей, среди которых ока- зались жена музыканта, старшины сверхсрочной службы Ивана Зенкина, и его четырнадцатилетняя дочь Валя. Неподалёку от этого места находилось зда- ние 333-го полка, в подвалах которого заняли оборону бойцы Потапова и пограничники Кижеватова. Отправ- ляя пленных под конвоем автоматчиков в тыл, немец- кий офицер, не обращая внимания на мольбы матери, отделил от группы Валю. Показав на казармы 333-го полка, откуда то и дело раздавались пулемёт- ные очереди и винтовочные выстрелы, он приказал де- вочке идти туда и передать обороняющимся требова- ние немецкого командования о немедленной капитуля- ции, угрожая в противном случае «смешать с землёй» защитников этого здания. Офицер вытолкнул Валю во двор, где гремели взрывы снарядов и свистели пули, и девочка под огнём пустилась бежать к дому.
  К счастью, стрелки сразу заметили её и прекратили огонь. Она добежала до амбразуры одного из подваль- ных окон, и бойцы помогли ей спуститься вниз. Валю тотчас же привели к старшему лейтенанту Потапову, и она передала ему ультиматум фашистов. 96

Валя Зенкина 1941 г.

В. И. Сачковская (Зенкина). 1956 г.

  Конечно, никто и не думал о том, чтобы выполнить требование врага. Но когда Вале предложили вер- нуться к пославшему её офицеру и передать ответ, она заявила, что никуда не пойдёт отсюда. И хотя там, в плену, осталась её мать, мысль о том, что она снова попадёт в руки гитлеровцев, пугала девочку больше, чем пожары и взрывы, а рядом с бойцами Валя чув- ствовала себя спокойнее даже среди огня и смерти. Она осталась в подвале здания, вместе с женщинами ухаживая за ранеными.
  Женщины перевязывали раны бойцов, о тяжело ра- ненных они заботились так же нежно, как о своих де- тях. Некоторые женщины и девушки-подростки бес- страшно шли под огонь, поднося обороняющимся бое- припасы. А были и такие, которые, взяв в руки ору- жие, становились в ряды защитников крепости, сража-           

7 Брестская крепость

97

лись плечом к плечу со своими мужьями, отцами и братьями.
  Сохранился рассказ о подвиге молодой жены командира, комсомолки Кати Тарасюк. Сельская учи- тельница, она незадолго перед войной приехала в кре- пость, чтобы провести отпуск вместе со своим мужем.
  Сначала Катя вместе с другими женщинами нахо- дилась в подвале, ухаживая за ранеными. Лейтенант Тарасюк в это время с группой бойцов отбивал атаки противника. Когда группа его поредела, Тарасюк сам лёг к станковому пулемёту. Он выбрал себе позицию у подножия большого развесистого дерева, и автомат- чики каждый раз откатывались назад под его мет- кими очередями. По одинокому пулемёту вели огонь пушки и миномёты. Вся земля вокруг была изрыта снарядами и минами, осколки срезали ветви дерева, и вскоре от него остался только расщеплённый, изуродо- ванный ствол. Но весь израненный, Тарасюк продол- жал стрелять, пока вражеская пуля не сразила его.
  Пулемёт молчал недолго. Тарасюка заменил один из его бойцов. Когда Катя узнала, что её муж погиб, она выбралась из подвала и поползла к расщеплён- ному дереву, откуда по-прежнему раздавался треск пулемёта. Вскоре и этот пулемётчик был убит. Тогда молодая женщина сама легла за щиток и вела огонь по врагу, пока её не поразил осколок вражеского сна- ряда. Обезображенное, искромсанное осколками де- рево, у подножия которого погибла отважная пулемёт- чица, жители Бреста впоследствии прозвали «деревом войны».
    Женщин с винтовками, с пистолетами, с грана- тами в руках можно было встретить на разных уча- стках обороны крепости. И хотя имена этих героинь остались по большей части неизвестными, мы знаем, что многие боевые подруги командиров дрались рядом с мужьями, и становится понятным, почему гитле-           
98 ровцы, штурмовавшие цитадель, распространяли слухи о том, что в обороне крепости участвует якобы совет- ский «женский батальон». В непрерывных ожесточённых боях, в огне непрекра-     щающегося обстрела и яростных бомбежёк беско- нечно длинной чередой проходили дни, похожие друг на друга. Каждое утро, когда со стороны города над крепостью, окутанной пеленой дыма и пыли, вставало солнце, оживали надежды людей на то, что этот день будет последним днём их испытаний и что, может быть, именно сегодня они, наконец, услышат на во- стоке долгожданный гул советских орудий. И каждый вечер, когда солнце садилось за оголёнными дере- вьями Западного острова, вместе со светом дня уга- сали и эти надежды.
 Однако уже с первых дней защитники крепости решили не ограничиваться пассивным ожиданием по- мощи и не только отбивать атаки врага, но и попы- таться самим прорвать кольцо осаждающих войск. За городом далеко на восток простирались обширные леса и непроходимые болота, тянущиеся через всю Бело- руссию, а в нескольких десятках километров к северо- востоку от крепости начиналась дремучая Беловеж- ская Пуща. Если бы удалось прорваться в эти леса, там можно было бы успешно продолжать борьбу, стать партизанами и с боями постепенно продвигаться к фронту.
 Начиная с 24 июня, почти на всех участках обо- роны крепости делались попытки прорыва. Но враже- ское кольцо было плотным, гитлеровцы держались на- стороже. Лишь отдельным небольшим группам бой- цов удалось выйти из осаждённой крепости, а в боль- шинстве своём ночные атаки захлёбывались под огнём           

7*

99

пулемётов, и уцелевшие участники этих прорывов после жаркого и безрезультатного боя вынуждены были отступать назад, к казармам, каждый раз недо- считываясь многих своих товарищей.
  Наиболее организованные и упорные попытки про- рыва предпринимались на участках 44-го и 84-го пол- ков под командованием Зубачева, Фомина, Семененко и Бытко. Прорываться решили на северо-восток и на се- вер, и поэтому уже с 24 июня основная масса бойцов, сражавшихся на Центральном острове, сосредоточи- лась в северном полукольце казарм на берегу Мухавца. В южном и западном секторах, а также в клубе и Бе- лом дворце были оставлены лишь группы прикрытия.
  Вечером 25 июня среди бойцов и командиров, сра- жавшихся на северном участке Центрального острова, был оглашён боевой приказ командования сводной группы. Командование приказывало лейтенанту Вино- градову сформировать авангардный отряд в количе- стве 100—120 бойцов с тем, чтобы днём 26 июня про- рвать кольцо осады противника и вырваться в сторону города. В случае удачи этого прорыва в пробитую го- ловным отрядом брешь должны были устремиться и главные силы гарнизона центральной крепости.
  Всю ночь лейтенант Виноградов формировал свой отряд. Это был опытный боевой командир, ещё в 1940 году награждённый за мужество и доблесть ор- деном Красной Звезды. Решительно и умело действо- вавший в первые дни обороны крепости, он уже успел завоевать прочный авторитет среди защитников цита- дели.
  К 11 часам утра отряд Виноградова сосредоточился на исходных позициях — близ трёхарочных ворот ци- тадели. Заметив движение в этом районе, гитлеровцы принялись обстреливать его из артиллерии, но Вино- градов умело укрыл своих бойцов. К полудню всё          
100

Лейтенант А. А. Виноградов. 1941 г.

А. А. Виноградов. 1956 г.

было готово и лейтенант явился к Зубачеву и Фомину, прося разрешения начать операцию.
  В то время, как пулемёты из окон казарм ударили по немецким огневым точкам, расположенным на зем- ляном валу по ту сторону Мухавца, Виноградов во главе своих бойцов рывком преодолел мост. Ворвав- шись на вал, отряд подавил огонь врага и тотчас же двинулся на восток по берегу реки. Идти пришлось с упорным боем, но уже вскоре Виноградов вывел своих людей за внешние валы крепости. С минуты на минуту лейтенант ждал подхода главных сил, но они задержи- вались, и Виноградов двинулся с отрядом дальше на восток.
  К семи часам вечера наполовину поредевший отряд вышел к южной окраине Бреста, где пролегало Мос- ковское шоссе, по которому в это время потоком шли          
колонны гитлеровских войск. Было ещё светло, и про- тивник сразу заметил группу Виноградова. Разверну- лась в боевые порядки вражеская пехота, охватывая отряд кольцом, на прямую наводку выезжали орудия и сзади с рёвом подходило десятка полтора фашист- ских танков.
  Они были застигнуты на открытом поле и, заняв круговую оборону, приняли бой. Но бой этот был слиш- ком неравным, и вскоре группа Виноградова оказа- лась почти полностью уничтоженной, а тяжело конту- женный командир и несколько истекавших кровью бойцов без сознания попали в плен.
  Главному ядру защитников цитадели так и не уда- лось прорваться вслед за отрядом Виноградова. Гитле- ровцы успели перебросить к месту прорыва новые силы и прочно закрыли пробитую брешь. Отряд Фо- мина и Зубачева, попытавшийся форсировать Мухавец, был отброшен назад с большими потерями.
  Но намерение прорвать кольцо осады не было оставлено. Командиры приняли решение организовать теперь прорыв под покровом ночной темноты, и с тех пор эти попытки предпринимались каждую ночь.
  В самую тёмную, предрассветную часть ночи два больших отряда, разделённых между собой воротами, готовились к броску вдоль всей линии северных ка- зарм. Одной из этих групп прорыва командовал пол- ковой комиссар Фомин, другую возглавлял старший лейтенант Бытко. В то же время часть бойцов под командованием Зубачева занимала позиции у окон вто- рого этажа, готовясь огнём поддержать атаку това- рищей.
  Отражаясь в спокойном ночном зеркале Мухавца, на противоположном берегу то и дело взлетали це- почки ракет, и в их колеблющемся свете за рекой вид- нелась чёрная стена земляного вала, занятого нем- цами. Время от времени оттуда из-за вала протягива-          
102 лись в сторону Центрального острова светящиеся пунктиры трассирующих пуль и доносились короткие очереди пулемётов, иногда в ночном небе слышался свистящий шелест пролетающих над казармами сна- рядов и во дворе грохали взрывы. Стоя в простенках у окон, выходящих на Мухавец, собравшись группами у ворот, бойцы чутко вслушивались и всматривались в очертания противоположного берега, напряжённо ожидая команды. И когда, наконец, по всей линии атаки со скоростью электрической искры проносилась команда «Вперёд!», люди разом бросались на мост, вы- скакивали из окон на берег и, поднимая над головой оружие, стремительно шли по вязкому, глинистому дну Мухавца без выстрелов, без криков.
  Но им удавалось выиграть всего несколько секунд. При свете ракет противник почти тотчас же обнаружи- вал атакующих. Огоньки автоматных и пулемётных очередей сверкали по всему гребню вала, Мухавец за- кипал под пулями и на мост с двух сторон обруши- вался многослойный огонь пулемётов. Только тогда по всей линии атаки раскатывалось злое, яростное «ура», раздавались первые выстрелы и бойцы Зубачева из окон казарм начинали обстреливать огневые точки на валу.
  Удержать огнём этот первый натиск атакующих бойцов было невозможно. Люди тонули в тёмной воде Мухавца, падали на мосту, но мимо убитых и ране- ных сквозь пулемётный огонь неистово рвались вперёд другие, строча из автоматов, забрасывая гранатами противника на валу. Бойцы врывались на вал, яростно работая штыками; и здесь и там огонь врага оказы- вался подавленным.
  Но поблизости, за валом, у немцев наготове стояли подкрепления. Свежие роты автоматчиков бросались на помощь своим, и тотчас же сказывалось численное и огневое превосходство противника. Продвижение          
атакующих приостанавливалось, и командиры, видя, что дальнейшие попытки привели бы к большим и на- прасным потерям, отводили остатки своих отрядов назад, за реку. Удручённые неудачей, подавленные ги- белью товарищей, люди возвращались в казармы, чтобы на следующую ночь с ещё большим упорством повторить попытку прорыва. Так продолжалось не- сколько ночей подряд, но с каждым разом атакующих становилось всё меньше. Противник подтягивал на опасное направление всё новые силы, и кольцо осады уплотнялось. Но какой бы дорогой ценой ни оплачива- лись эти попытки, они были последней надеждой осаж- дённых, и в их отчаянном натиске выплёскивалось на- ружу всё, что переполняло сердца бойцов, — неудер- жимая, ищущая выхода ненависть к врагу, жгучее желание сойтись с ним грудь с грудью, поразить его своей рукой.
 Наступила ночь, когда всем стало ясно, что дальней- шие атаки приведут только к полному истреблению гарнизона и ускорят захват крепости противником. Ночью 28 июня очередная попытка прорыва была от- бита немцами с особенно большими потерями для ата- кующих, и в казармы вернулась едва ли половина лю- дей. И тогда один из бойцов, сопровождавший Фомина, при свете очередной немецкой ракеты увидел, что исху- далое, заросшее и закопчённое лицо комиссара мокро от слёз. Комиссар, все эти дни неизменно сохранявший спокойствие и уверенность, невольно передававшиеся бойцам, сейчас плакал слезами гнева и отчаяния, в которых как бы слились воедино и сознание своего бессилия спасти людей, и острая душевная боль при мысли о погибших, и щемящее предчувствие неизбеж- ной и мрачной судьбы тех, кто пока ещё оставался в живых.
 Никто другой не заметил этих слёз, и комиссар тотчас же справился с минутной слабостью, — уже           
104 вскоре все услышали его обычный ровный голос, от- дающий распоряжения. В конце концов даже тогда, когда все надежды вырваться из окружения были по- теряны и почти не оставалось веры в то, что на по- мощь подоспеют свои, борьба всё-таки сохраняла свой последний смысл. Цель была в том, чтобы продер- жаться как можно дольше, сковывая силы противника у стен крепости, и уничтожить в боях как можно больше врагов, дорого продавая свою жизнь.
  С этой ночи попытки прорыва на участке 44-го и 84-го полков были прекращены.
  Такое решение было продиктовано не только боль- шими потерями осаждённых, но и нехваткой боепри- пасов. В обороне можно было более расчётливо, эко- номно тратить патроны и гранаты, добывать которые удавалось теперь лишь с невероятным трудом.
  То, что вначале было найдено в уцелевших или полуразрушенных складах боепитания, скоро израсхо- довали, отражая непрерывные атаки врага. Бойцы ухитрялись пополнять запасы даже из тех складов, которые горели и где поминутно в огне рвались с громким треском запакованные в ящиках патроны. Люди бесстрашно бросались в огонь и, ежесекундно рискуя жизнью, выхватывали ящики из горящих штабелей. Но и этого не могло хватить надолго.
  День за днём недостаток боеприпасов давал себя чувствовать всё сильнее. Каждая граната, каждый патрон были на счету. Если боец падал убитым, не израсходовав своего боезапаса, его патроны и гранаты тотчас же брал другой. С первых же дней стали сни- мать оружие и подсумки с патронами с убитых гитле- ровцев. Пробираясь ползком под огнём, бойцы обша- ривали каждый труп в немецком мундире, и, как ни сильно мучали людей голод и жажда, руки первым делом тянулись не к фляжке с водой, не к пище, ко- торую можно было иногда обнаружить в карманах          
убитых. Сумка с патронами, автомат и гранаты на длинных деревянных ручках были самыми желан- ными находками.
  Постепенно становились ненужными и бесполез- ными пулемёты и автоматы советских марок, вин- товки, наганы и пистолеты «ТТ» — патронов к ним не было. Большинство бойцов сражались с врагом его же собственным оружием — немецкими автоматами, подобранными на поле боя или захваченными во время контратак. А пополнять боезапас защитникам крепости приходилось необыкновенным способом, ко- торый, вероятно, не применялся никогда больше за всю Великую Отечественную войну.
  Как только запас патронов подходил к концу, бойцы прекращали огонь из окон казарм, делая вид, что сопротивление их сломлено и они отступили на этом участке. Не отвечая на выстрелы врага, люди укрывались за простенками окон, ложились у стен так, чтобы автоматчики не могли заметить их снаружи.    
  Непрерывно обстреливая окна, осторожно и недо- верчиво солдаты противника приближались вплотную к казармам. Вытянув шеи, автоматчики с подозре- нием заглядывали в окна, но рассмотреть, что делается в помещении, мешали толстые метровые стены. Тогда в окна летели гранаты. Гулкие взрывы грохотали в комнатах, осколки, разлетаясь, порой убивали или ранили притаившихся в засаде бойцов, но, готовые к этому, люди ничем не выдавали своего присутствия, и противник убеждался, что гарнизон покинул свои позиции. Автоматчики с торжествую- щими криками, толпой врывались внутрь сквозь окна и двери, и на них тотчас же кидались бойцы, врукопашную уничтожали врагов и завладевали их оружием и боеприпасами.
  Так добывали патроны много раз. Но всё равно их          
106 было слишком мало — враг наседал всё сильнее и, зная, какой ценой достаются боеприпасы, бойцы расхо- довали их скупо и расчётливо, стараясь, чтобы каж- дая пуля попала в цель. И когда однажды кто-то из бойцов в присутствии Фомина сказал, что последний патрон он оставит для себя, комиссар тотчас же возра- зил ему, обращаясь ко всем:
   — Нет, друзья, и последний патрон надо тоже по- сылать во врага. Умереть мы можем и в рукопашном бою, а патроны должны быть только для них, для фашистов.
    Немцам удалось занять большинство помещений в юго-восточной части казарм, откуда ушли основные силы бойцов 84-го полка. Шли упорные бои за клуб и Белый дворец, и здания эти по нескольку раз перехо- дили из рук в руки. Всё чаще немецкие танки прони- кали через трёхарочные ворота во двор Центрального острова. Они подходили вплотную к казармам и пря- мой наводкой в упор били по амбразурам окон, а иногда и врывались внутрь здания через большие, широкие двери складских помещений первого этажа. Однажды на участке 455-го полка немецкий танк вошёл в казарменный отсек, над дверью которого наш санитар вывесил большое, заметное издали полотнище с красным крестом. Здесь, в этом отсеке, на бетонном полу лежали тяжело раненные. Крик ужаса вырвался у всех при виде появившегося в дверях танка, а ма- шина, на мгновение приостановившись, со злобным рёвом ринулась внутрь прямо по лежащим телам. Танк резко притормозил на середине помещения и вдруг, скрежетнув гусеницей, принялся вертеться по полу, безжалостно давя беззащитных людей...
   Как ни упорно сопротивлялись защитники кре- пости, враг постепенно одолевал их. С каждым днём перевес его становился всё более подавляющим.
  В этих условиях не имело никакого смысла даль-          
нейшее пребывание в крепости женщин и детей. Их неминуемо ждала смерть от голода и жажды или ги- бель под развалинами от тяжёлых бомб, которые авиация противника ежедневно сбрасывала на кре- пость. Как ни жесток был враг, как ни тяжело и уни- зительно было попасть в его руки, всё же оставалась надежда на то, что он пощадит женщин и детей. Вот почему решено было отправить их в плен.
  Когда весь израненный, но оставшийся в строю бойцов начальник погранзаставы лейтенант Андрей Кижеватов пришёл в подвал казарм 333-го полка, чтобы сообщить об этом решении, женщины стали протестовать.
   — Не гоните нас на муки, — со слезами упраши- вали они. — Всё равно убьют нас фашисты да ещё мучить будут. Лучше уж сами перестреляйте нас здесь вместе с ребятами.
  Но Кижеватов был непреклонен, заявив, что таков приказ командования.
   — Вы-то что станете делать? — спросила у него одна из женщин.
   — Мы принимали присягу и будем выполнять её до конца, — ответил Кижеватов. — Так и передайте на- шим, когда они придут.
  Пете Клыпе как подростку предложили тоже идти в плен вместе с женщинами и детьми. Но мальчик гордо отказался, заявив, что он считает себя красно- армейцем и останется с товарищами, чтобы драться до конца.
  Он уже успел показать себя и метким стрелком, уложившим не одного гитлеровца, и смелым, реши- тельным бойцом во время рукопашных схваток, и дерзким разведчиком. Уступая его просьбам, командиры разрешили ему остаться.
  Бойцы смастерили белый флаг, и женщины, взяв на руки детей, вышли к берегу Буга и сдались в плен. 108

Такая же сцена произо- шла в убежище, где нахо- дились жёны и дети коман- диров 98-го противотанко- вого артиллерийского ди- визиона.   — Вы должны поста- раться спасти детей,— ска- зал женщинам старший политрук Нестерчук, командовавший обороной на этом участке. — Но будьте готовы ко всему — к унижениям, издеватель- ствам, побоям и даже к смерти. Помните, что вы обязаны вынести всё во имя нашей Родины и во имя своих детей.     Четырнадцатилетняя

Старший политрук Н. В. Нестерчук

дочка Нестерчука Лида, ещё в первые дни отбившаяся от матери и брата и оказавшаяся вместе с отцом, громко плакала и просила оставить её в крепости. Но Нестерчук не согласился. Лида слышала, как он ска- зал одному из командиров:
   — Нет, пусть она уходит — у меня не поднимется рука застрелить её, когда наступит конец. В моём пистолете осталось два патрона — один для врага, другой для себя.
  И Лида вместе с другими женщинами и детьми была отправлена в плен.
  Ожесточение боёв все росло. Торопясь покончить с крепостным гарнизоном, противник, не считаясь с потерями, бросал на штурм всё новые силы.
  В последние дни июня особенно напряжённая борьба шла на северном участке Центрального ост-          
рова, около трёхарочных ворот, где сражались бойцы Зубачева и Фомина — главное ядро осаждённого гар- низона. Немцам удалось занять несколько казармен- ных отсеков, примыкающих к трёхарочным воротам с запада, но затем группа Бытко, державшая здесь обо- рону, остановила продвижение автоматчиков внутри кольцевого здания. А бойцы Фомина и Зубачева сры- вали все попытки врага закрепиться в восточном крыле казарм. Это крыло было тупиковым, и стоило противнику прочно занять первые помещения, примы- кающие к трёхарочным воротам с востока, автомат- чики смогли бы теснить наших стрелков внутри зда- ния в сторону тупика. Эту опасность сознавали все, и борьба за помещения, смежные с воротами, отлича- лась крайним ожесточением. По нескольку раз в день автоматчики врывались туда, но тотчас же, передавае- мый из отсека в отсек, по всей линии восточного крыла казарм проносился тревожный сигнал: «Немцы в крайних комнатах!», и бойцы, не ожидая команды, дружно бросались отбивать эти помещения в бешеной рукопашной схватке. Так продолжалось изо дня в день, и вскоре крайние помещения были до половины окон завалены убитыми гитлеровцами и телами совет- ских бойцов, но и на этих горах трупов по-прежнему яростно дрались гранатами, штыками, прикладами, и всякий раз противнику не удавалось закрепиться в этих ключевых комнатах.
 Тогда к воротам были посланы команды подрыв- ников. Как только начиналась очередная атака авто- матчиков, подрывники по крышам и чердакам проби- рались в восточное крыло казарм. Мощные толовые заряды спускались по дымовым трубам в первые этажи, внезапные взрывы обрушивали на головы бой- цов потолки и стены, и здание постепенно, метр за метром, превращалось в развалины, под которыми гибли последние защитники этого рубежа. 110   Здесь, отбиваясь от наседавших автоматчиков, был похоронен под грудой камней писарь штаба 84-го полка рядовой Фёдор Исаев, хранивший у себя на груди боевое знамя полка. Здесь, израненные и обессилен- ные, были захвачены в плен дравшиеся вместе с Фо- миным и Зубачевым политрук Пётр Кошкаров, бойцы Александр Филь, Иван Дорофеев, Александр Ребзуев и другие.
  Ещё более трагичной была судьба полкового ко- миссара Фомина. Оглушённый взрывом, полузасыпан- ный камнями, он вместе с несколькими бойцами был извлечён немцами из-под развалин. Пленных привели в чувство и под сильным конвоем погнали к Холм- ским воротам, где их встретил гитлеровский офицер, хорошо говоривший по-русски и приказавший авто- матчикам тщательно обыскать каждого из них.
  Все документы советских бойцов были давно унич- тожены по приказу Фомина. Сам комиссар был одет в простую солдатскую стёганку и гимнастёрку без знаков различия. Исхудалый, обросший бородой, в изодранной одежде, он ничем не отличался от других пленных, и бойцы надеялись спасти его жизнь.
  Но среди попавших в плен оказался предатель, ко- торый не перебежал раньше к врагу, видимо, только потому, что боялся получить пулю в спину от совет- ских бойцов. Теперь наступил его час, и он решил выслужиться перед гитлеровцами. Льстиво улыбаясь, он выступил из шеренги пленных и обратился к офи- церу:
   — Господин офицер, вот этот человек не солдат, — вкрадчиво сказал он, указывая на Фомина. — Это комиссар, большой комиссар. Он велел нам драться до конца и не сдаваться в плен.
  Офицер отдал короткое приказание, и автоматчики вытолкнули Фомина из шеренги. Улыбка сползла с лица предателя — воспалённые, запавшие глаза плен-          
ных смотрели на него с немой угрозой. Один из не- мецких солдат подтолкнул его прикладом, и, сразу стушевавшись и блудливо бегая глазами по сторонам, предатель снова стал в шеренгу.
  Несколько автоматчиков по приказу офицера ок- ружили комиссара кольцом и повели его через Холм- ские ворота на берег Мухавца. Минуту спустя оттуда донеслись очереди автоматов.
  В это время недалеко от ворот на берегу Мухавца находилась ещё одна группа пленных советских бой- цов. Среди них были и бойцы 84-го полка, сразу узнавшие своего комиссара. Они видели, как автомат- чики поставили Фомина у крепостной стены, как ко- миссар вскинул руки, что-то крикнул, но голос его тотчас же был заглушён выстрелами.
  Так погиб полковой комиссар Ефим Фомин, вер- ный сын Коммунистической партии, один из главных организаторов и руководителей героической обороны Брестской крепости.
  Остальных пленных спустя полчаса под конвоем вывели из крепости. Уже в сумерки их пригнали к не- большому каменному сараю на берегу Буга и здесь заперли на ночь. А когда на следующее утро кон- воиры открыли двери и раздалась команда выходить, немецкая охрана не досчиталась одного из пленных. В тёмном углу сарая на соломе валялся труп чело- века, который накануне предал комиссара Фомина. Он лежал, закинув назад голову, страшно выпучив остек- леневшие глаза, и на горле его были ясно видны синие отпечатки пальцев. Это была расплата за предатель- ство.
  Впрочем, гитлеровцы отнеслись к этому с полным равнодушием. Пленных построили в колонну и по- гнали в лагерь. Израненные, измученные люди, еле передвигая ноги, с трудом брели по пыльному про- сёлку, то и дело оглядываясь назад, туда, где за             
112 деревьями, окутанные клубами дыма, виднелись кирпичные стены крепостных казарм и где по-преж- нему неумолчно гремели взрывы и трещали выстрелы.
  Крепость продолжала борьбу.
  Теперь восточная часть казарм была в руках про- тивника. Но с ещё большим ожесточением шли бои за Белый дворец, из высоких церковных окон отбивали огнём атаки врага защитники гарнизонного клуба, ядро которых составляли несколько бойцов-москвичей. Всю западную часть Центрального острова прочно удерживали за собой остатки подразделений 44-го и 333-го полков.
  Группы пограничников продолжали борьбу на За- падном острове — там стрельба смолкла только на четырнадцатый день. В северной части крепости ещё держался окружённый со всех сторон восточный форт. Потеряв все свои пушки, из автоматов и винтовок отстреливались артиллеристы Нестерчука и Акимоч- кина, засевшие в валах у Кобринских ворот. Здесь, в эти дни, смертельно раненный в бою, погиб как герой пламенный коммунист Николай Нестерчук, и коман- дование бойцами взял на себя лейтенант Акимочкин. Вместе с командиром батареи Кагановичем и команди- ром взвода лейтенантом Чесноковым начальник штаба зарыл в одном из казематов боевое знамя и секретные документы дивизиона и во главе артиллеристов про- должал последними боеприпасами отбивать непрерыв- ные атаки врага.
  Особенно тяжёлые бои развернулись в последних числах июня в районе восточного форта. В непрерыв- ных нарастающих атаках немцам удалось занять северный и северо-восточный валы крепости и отрезать роту, защищавшую западный форт, от основных сил группы майора Гаврилова. Но остатки этой отрезанной роты продолжали драться — с той стороны всё время слышался шум боя и строчил пулемёт в доте, примы-          

1/2-8 Брестская крепость

113

кавшем к форту. Две другие роты, отброшенные про- тивником от валов и сильно поредевшие, теперь сосре- доточились в восточном форту и под руководством Гаврилова создали здесь такую прочную оборону, что гитлеровцы должны были прибегнуть к самым край- ним мерам, чтобы сломить упорство этой горсточки советских бойцов.
  «Сюда нельзя было подступиться со средствами пехоты, — писали в своём донесении немецкие шта- бисты, — так как превосходный ружейный и пулемёт- ный огонь из глубоких окопов и из подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Остава- лось только одно решение — голодом и жаждой при- нудить русских сдаться в плен, а поэтому необходимо было прибегнуть ко всем средствам, ускоряющим их изнурение, как то: постоянный, беспокоящий огонь из тяжёлых миномётов с целью помешать русским пере- двигаться в окопах или по двору, прямой обстрел из танков, передача призывов (мегафон) или разбрасыва- ние листовок».
  Однако дальнейшие записи в том же самом донесе- нии свидетельствуют, что все эти меры оказались не- достаточными.
  «28.6 продолжался обстрел восточного форта из танков и из штурмового орудия, но успеха не было видно, — говорится в донесении. — Обстрел из 88-мм зенитного орудия также остался без результата. Поэтому командир дивизии дал распоряжение об установлении связи с лётчиками на аэродроме Муха- вец, чтобы выяснить возможность бомбёжки. Оказа- лось, что бомбёжка возможна, но для этого необходимо оттянуть собственные войска примерно за внешний вал и до западного форта. Эти передвижения произво- дились после полудня под тщательным огневым при- крытием с той целью, чтобы русские не прорвались из восточного форта. К сожалению, появившаяся             
114 28.6 низкая облачность помешала произвести бом- бёжку. Опять было восстановлено тесное кольцо вокруг восточного форта. Ночью для освещения восточного форта использовались русские прожекторы (частично автофары). Русские всё ещё отвечали огнём на каждое неосторожное приближение.
  29.6 с 8.00 авиация сбрасывала много 500-кило- граммовых бомб. Результата не было видно. Такое же малоуспешное действие имел новый оживлённый обстрел восточного форта из танков и штурмовых ору- дий, несмотря на то, что были заметны в некоторых местах разрушения стен.
  30.6 подготавливалось наступление с помощью бен- зина, масла, жира — всё это скатывали в бочках и бутылках в фортовые окопы и там поджигали руч- ными гранатами и зажигательными пулями».
  При этом немецкие штабисты стыдливо умалчи- вают об одном: вместе с этими бочками и бутылками во двор форта сбрасывались бомбы со слезоточивым газом, и в течение нескольких часов весь маленький гарнизон, включая женщин, детей и раненых, должен был находиться в противогазах. Но и в облаках газа и дыма от пожаров люди продолжали драться, огнём и гранатами отбивая натиск врага.
  29 июня гитлеровцы предъявили защитникам форта ультиматум — в течение часа сложить оружие, угрожая в противном случае полностью уничтожить гарнизон. После оглашения ультиматума наступило затишье, и майор Гаврилов воспользовался этим, чтобы собрать открытое партийное собрание.
  В большом каземате внутри вала собрались почти все защитники форта — на валу остались только де- журные пулемётчики и наблюдатели. Один за другим выступали коммунисты и клялись драться до конца, умереть, но не покориться врагу. Тут же на собрании был открыт приём в партию и десятки беспартийных          

1/2-8*

115

бойцов и командиров подали заявления и были при- няты в ряды коммунистов. Не было бумаги, и эти заявления писались на клочках газет и даже на не- мецких листовках, в которых гитлеровцы призывали сдаваться в плен.
 Однако было ясно, что долго продержаться будет невозможно. По приказанию Гаврилова были уничто- жены штабные документы с тем, чтобы они не попали в руки врага. Решено было зарыть боевое знамя 393-го отдельного артиллерийского дивизиона, которое нахо- дилось в форту.
 Это знамя ещё в первые дни обороны старший лей- тенант Шрамко поручил хранить зенитчику младшему сержанту Родиону Семенюку. Потом Шрамко погиб смертью героя, но Семенюк остался жив и носил знамя на груди, под гимнастёркой. Теперь наступил момент спрятать его.
 Семенюк бережно обернул знамя в брезент, поло- жил этот свёрток в брезентовое ведро, найденное в соседней конюшне, а сверху накрыл его цинковым ведром. Выкопав яму в одном из казематов, он зарыл туда ведро со знаменем и тщательно утрамбовал и замаскировал это место.
 А между тем срок вражеского ультиматума истёк, гитлеровская артиллерия открыла огонь, над фортом снова закружились самолёты, и младший сержант поспешил занять своё место в цепи обороняющихся. Борьба продолжалась.
 Только после того как форт был подвергнут мас- сированной бомбёжке, во время которой один из само- лётов сбросил бомбу весом в 1800 килограммов, потрясшую своим взрывом весь Брест, после того как все постройки форта были снесены, а внутренний двор представлял сплошное море огня, немецкие роты, штурмующие это укрепление, ворвались на валы и в фортовые казематы. Они захватили в плен женщин,          
116 детей, раненых и немногих уцелевших и обессиленных в боях защитников форта. Но при этом, как ни тща- тельно обыскивали автоматчики каждый каземат, они не смогли найти ни майора Гаврилова, ни его замести- теля по политической части, бывшего ближайшим и энергичным помощником командира обороны в тече- ние всех этих дней. Враги решили тогда, что оба они покончили с собой. Несколько дней спустя после гибели комиссара Фо-     мина группа бойцов во главе с капитаном Зубаче- вым снова сделала отчаянную попытку прорваться из центральной крепости на север. Но фашисты к этому времени ещё больше уплотнили своё кольцо на север- ном участке, и в упорном ночном бою группа Зуба- чева была разгромлена, а несколько бойцов и раненый командир взяты в плен.
  Почти одновременно с ней прекратила своё суще- ствование и группа старшего лейтенанта Бытко. Бойцам уже не удавалось добывать боеприпасы, и патроны их были на исходе. Наступил момент, когда в нагане у Бытко остался последний патрон. И тогда его товарищи заметили, что старший лейтенант всячески старается уединиться. Для него, удалого кубанца, стойкого коммуниста, испытанного боевого командира, была ненавистна даже мысль том, что он может попасть живым в руки врага. И Василий Бытко решил последним патроном покончить с собой.
  Но товарищи отгадали его намерение. Когда в момент затишья Бытко под каким-то предлогом хотел покинуть подвал, его окружили и стали уговаривать отказаться от самоубийства. Ему доказывали, что его смерть произведёт тяжёлое впечатление на бойцов и что он должен разделить со своими людьми судьбу,          

8 Брестская крепость

117

Старший лейтенант В. И. Бытко

которая их ожидает. Бытко молчал, опустив голову, но видно было, что эти до- воды произвели своё дей- ствие  Пока происходил этот разговор, несколько гитле- ровских автоматчиков ста- ли приближаться к под- вальному окну. Подняв голову, Бытко поглядел в окно — первый автоматчик был уже в нескольких ша- гах от подвала.   — Ну, фашист... — произнёс старший лейте- нант. — Хотел я себя, а придётся тебя...   И, вскинув руку, он по- следним выстрелом напо- вал уложил гитлеровца.

  В тот же день последние оставшиеся в живых бойцы этой группы во главе с Бытко, старшим лейте- нантом Семененко и младшим лейтенантом Сгибневым, рывком форсировав Мухавец, бросились на врага врукопашную, пытаясь пробиться в северо-западном направлении. В неравном бою группа эта была рас- сеяна, а все три командира оказались в плену. Ночью, уже за Бугом, когда их вели в лагерь, бытко и Сгиб- нев бежали. А спустя два дня избитого и окровавлен- ного Сгибнева гитлеровцы доставили в лагерь, и он рассказал товарищам, что Василий Бытко погиб от фашистской пули, переплывая Западный Буг.
  В эти же дни смертью храбрых погиб и другой за- мечательный герой обороны Брестской крепости — пограничник лейтенант Андрей Кижеватов. Вместе с          
118 несколькими своими бойцами он получил ответствен- ное задание старшего лейтенанта Потапова — вы- браться из крепости и взорвать наведённый гитлеров- цами понтонный мост через Буг. Пограничники ушли, и так и осталось неизвестным, удалось ли им выпол- нить это задание. Но день или два спустя на окраину одной из деревень близ Бреста из последних сил при- полз истекающий кровью командир-пограничник, и крестьяне узнали в нём знакомого им начальника за- ставы из крепости.
 Кто-то тут же сбегал домой за одеждой, и люди хотели переодеть пограничника, но лейтенант, с тру- дом разжимая запёкшиеся губы, сказал, что ему уже ничего не нужно.
 Он умер тут же через несколько минут, и крестьяне ночью вырыли могилу и похоронили славного защит- ника Брестской крепости Андрея Кижеватова.
  После ухода Кижеватова с пограничниками Пота- пов со своими людьми ещё продолжал несколько дней удерживать район Тереспольских ворот и отби- вать атаки автоматчиков с Западного острова. Однако боеприпасы подходили к концу, и старший лейтенант тоже решил сделать попытку прорваться сквозь кольцо врага. Но у него возник иной план, чем у Зу- бачева или Бытко. Потапов понял, что попытки про- рыва на север неизбежно потерпят неудачу: противник ожидал атак именно в этом направлении и стянул туда свои главные силы. Зато гитлеровцы совсем не ожидали, что осаждённые попробуют прорваться на запад или на юг, и оставили там лишь незначительные заслоны. Этим и решил воспользоваться Потапов, на- мереваясь вырваться со своей группой через мост на Западный остров, а затем переплыть рукав Буга, выйти на соседний Южный остров, в район госпиталя, и оттуда пробираться в сторону Южного военного го- родка Бреста, где перед войной стояли наши танковые           

8*

119

и артиллерийские части, — старший лейтенант на- деялся, что танкисты ещё продолжают драться в этом городке.
 После одного из очередных ультиматумов, когда защитникам центральной крепости было дано «на размышление» полчаса и артиллерия противника на это время прекратила обстрел, Потапов с оставшимися в живых бойцами перебежал в помещения казарм, примыкающие к Тереспольской башне. В тот самый момент, когда срок ультиматума истёк и немцы с удвоенной силой принялись обстреливать центр крепо- сти, раздалась команда. Разом выскочив из окон на бе- рег Буга, все бросились через мост и по протянувшейся рядом с ним дамбе — на Западный остров. Бойцы бе- жали без единого выстрела, и враги не стразу заметили эту атаку. А когда они спохватились и их пулемёты ударили по мосту и дамбе, большая часть людей По- тапова уже успела скрыться в зарослях Западного острова, быстро пробираясь сквозь чащу кустарника на юго-восток. Сразу же за дамбой, в кустах Западного острова, группа бойцов, в числе которых были Петя Клыпа и Коля Новиков, наткнулась на человека в зе- лёной фуражке пограничника. Он лежал недалеко от берега с ручным пулемётом, направленным в сторону гитлеровцев. С одной стороны около пограничника горой были навалены отстрелянные гильзы, с другой лежала куча запасных патронов и дисков для пуле- мёта. А вокруг, в кустах и на дороге, валялись десятки трупов в серо-зелёных гитлеровских мундирах — следы работы пулемётчика.
 Он лежал без движения, как мёртвый, но когда Петя Клыпа подбежал к нему, пограничник медленно поднял голову. Лицо его было таким страшным, что мальчик оторопело остановился. Тёмно-серое, цвета земли, оно было невероятно худым и обросшим щети- ной. Иссиня-чёрные пятна выделялись под глубоко          
120 запавшими красными глазами. Видно было, что этот человек уже много дней лежит здесь у пулемёта без сна, без пищи и только одна мысль, одно стремление владеет им — не пропустить врага.
  Бойцы окружили его, наперебой приглашая погра- ничника идти вместе с ними на прорыв. Но пулемёт- чик так же медленно покачал головой и каким-то странным, совершенно безразличным голосом сказал:
   — Я отсюда никуда не уйду.
  Это было сказано так, что всем стало ясно — на- стаивать бесполезно. И бойцы, не теряя времени, ки- нулись дальше через кусты. Несколько минут спустя они вышли к рукаву реки, отделяющему Западный остров от Южного, и не останавливаясь пустились вплавь.
  И в этот момент откуда-то из кустов противополож- ного берега по воде ударили немецкие пулемёты. Буг закипел пулями, и плывущие люди один за другим скрывались под водой. А на том берегу в кустах уже замелькали фигуры автоматчиков и солдат с собаками.
  Большинство бойцов Потапова погибли в реке. Лишь части людей удалось достигнуть берега, но мно- гие из них тут же попали в руки врага. А те, кто ещё не успел броситься в реку, тотчас же повернули назад и побежали обратно к мосту и дамбе, стремясь вер- нуться в крепость, где ещё можно было продолжать борьбу.
 И борьба продолжалась, несмотря на то что глав- ные группы защитников центральной цитадели пере- стали существовать как организованное целое. Только характер этой борьбы изменился. Уже не было единой обороны, не было постоянного взаимодействия и связи между отдельными группами обороняющихся. Оборона как бы распалась на множество мелких очагов сопро- тивления, но само сопротивление стало ещё упорнее и ожесточённее. Люди поняли, что вырваться из кольца           
осады им не удастся. Оставалось одно — держаться во что бы то ни стало, драться до тех пор, пока не при- дут на помощь свои с востока, либо до тех пор, пока будешь не в силах держать оружие.
  Солдаты и офицеры противника с удивлением ви- дели это совершенно непонятное, необъяснимое для них упорство последних защитников цитадели. На что они надеются, что поддерживает их силы? Такие во- просы жители Бреста нередко слышали от германских офицеров и солдат, участвовавших в боях за крепость.
  Всё это казалось невероятным. Убитые советские бойцы и те немногие, которые живыми попали в плен, были до предела истощены. Пленные выглядели ходя- чими скелетами, они шатались от голода, и вид у них был такой, что, когда их вели в лагерь, в деревнях, че- рез которые они проходили, женщины не могли без слёз смотреть на них. Их мучила такая нестерпимая жажда, что, когда конвоиры разрешали им напиться, они могли пить вёдрами. При виде этих живых мерт- вецов трудно было поверить, что они в состоянии держать оружие, стрелять и драться врукопашную. Но такие же, как и эти пленные, измученные, истощённые люди продолжали борьбу в крепости — стреляли, бро- сали гранаты, кололи штыками и глушили прикла- дами дюжих автоматчиков отборных штурмовых ба- тальонов 45-й немецкой дивизии. Что  давало  им силы? — это было непостижимо для врага.
  Да, силы их были на исходе! Советские воины с трудом держали в руках оружие, с трудом передвига- лись. И только неистовая, сжигающая сердце нена- висть к врагу поддерживала их в этой борьбе, пере- шедшей уже за грань физических сил человека. Длин- ная череда страшных дней, проведённых среди огня и смерти в кипящем котле Брестской крепости, была для каждого из них школой ненависти. На их глазах в огне, под бомбами и снарядами гибли беззащитные          
122 женщины, маленькие дети, умирали, сражаясь, их боевые товарищи. Этого нельзя было забыть, как нельзя было забыть ночи на 22 июня, когда неожи- данное нападение фашистских полчищ разом смяло и растоптало жизнь каждого из них. Столько неудержи- мой, яростной ненависти к убийцам в зелёных мунди- рах скопилось за эти дни в душах бойцов, что желание мстить стало сильнее голода и жажды. В этом, самом остром чувстве слилось воедино всё — и воинский долг солдата, и гордая воля свободного человека, которого можно убить, но нельзя поработить, и сознание своего участия в огромной всенародной борьбе, идущей там, на востоке. Пусть они не знали никаких подробностей этой борьбы, но каждый из них чуял сердцем, что она идёт не на жизнь, а на смерть.
  День за днём, методично и последовательно артил- лерия и отряды автоматчиков гасили последние очаги сопротивления в крепости. Но происходило нечто не- понятное — эти очаги оживали вновь и вновь. Из под- валов казарм и домов, из глубоких тёмных казематов в толще земляных валов, то здесь, то там вновь разда- вались пулемётные очереди, винтовочные выстрелы, и кладбище 45-й гитлеровской дивизии в Бресте продол- жало расти и шириться. Казематы и подвалы тща- тельно обыскивали, в домах, где оборонялись совет- ские бойцы, взрывали одно за другим помещения, но спустя некоторое время стрельба возобновлялась из развалин. Отдельные группы бойцов пробирались на участки, где немцы давно считали себя хозяевами, и пули настигали фашистов в самых неожиданных ме- стах. Защитники крепости спускались в глубокие под- земелья и по неизвестным немцам подземным ходам покидали занятые врагом участки крепости, продол- жая борьбу уже на другом месте.
  Ещё 8 июля командование 45-й дивизии послало вышестоящему штабу донесение о взятии крепости,          
считая, что оставшиеся очаги сопротивления будут подавлены в ближайшие часы. Но уже на следующий день число этих очагов увеличилось, и стало ясно, что борьба затянется.
  Продолжали драться группы бойцов в западном секторе казарм и в подвалах 333-го полка, и вся эта часть Центрального острова оставалась недосягаемой для врага. На Западном острове ещё раздавались пу- лемётные очереди и выстрелы пограничников. В север- ной части крепости продолжал стрелять дот у запад- ного форта, и отчаянно дрались у восточных ворот по- следние оставшиеся в живых артиллеристы во главе с Акимочкиным. В одном из казематов внутри северного вала засели несколько стрелков, которыми командовал политрук Венедиктов. Немцы забрасывали этот казе- мат гранатами, но бойцы хватали на лету немецкие гранаты и кидали их во врагов. Даже восточный форт, где, казалось, после страшного штурма не осталось ни одной живой души, вдруг снова ожил, и с его валов раздались очереди ручных пулемётов. И там, на валу форта, вместе с несколькими бойцами, уцелев- шими после немецкого штурма, снова был их прежний командир майор Гаврилов.
  Он не попал в плен и не застрелился. Он был за- стигнут автоматчиками в тёмном каземате внутри вала форта, где последнее время находился его команд- ный пункт. Майор был вдвоём с бойцом-погранични- ком, который во все дни обороны исполнял обязанно- сти адъютанта и порученца командира. Они оказались отрезанными от остального гарнизона и, перебегая из одного помещения в другое, бросали в наседающих гитлеровцев свои последние гранаты и отстреливались последними патронами. Но вскоре стало очевидно, что сопротивление гарнизона сломлено и немцы уже овладели почти всем фортом. Боеприпасов у Гаври- лова и пограничника осталось совсем мало, и коман-          
124 дир с бойцом решили попробовать спрятаться, чтобы потом, когда немцы уйдут из форта, выбраться из кре- пости и идти на северо-восток, в Беловежскую Пущу, где, как они надеялись, уже наверное действуют наши партизаны.
    К счастью, им удалось найти надёжное убежище. Как-то, ещё в самом начале боёв за форт, его защит- ники по приказанию майора пытались прорыть про- ход сквозь толщу вала. В кирпичной стене каземата была пробита дыра, и несколько бойцов поочерёдно стали прокапывать в валу небольшой тоннель. Работы пришлось вскоре прекратить — вал оказался песча- ным, и песок всё время осыпался, заваливая проход. Но осталась дыра в стене и как бы глубокая нора, идущая вглубь вала. В эту нору и забрались Гаврилов и пограничник, в то время как уже совсем рядом слы- шались голоса гитлеровцев, обшаривавших соседние помещения.
 Оказавшись в узком проходе, прорытом когда-то бойцами, майор и пограничник начали прокапывать себе путь вправо и влево от этого прохода. Сыпучий песок легко подавался, и они постепенно стали про- двигаться вперёд по ту сторону кирпичной стены ка- земата, отходя всё дальше от пробитой в ней дыры, причём Гаврилов копал влево, а пограничник — вправо. Они работали с лихорадочной быстротой и, подобно кротам, отбрасывали за спину вырытый пе- сок, засыпая за собой путь. Прошло около получаса, прежде чем в каземат вошли солдаты противника, и за это время командир и боец успели уйти каждый на два — три метра в сторону от дыры, пробитой в кир- пичах.
 Сквозь стену Гаврилов ясно слышал, как немцы переговариваются, обыскивая каземат. Он притаился, стараясь ни одним движением не выдать себя. Ви- димо, автоматчики заметили отверстие в стене — они          
несколько минут стояли около него, о чём-то сове- щались. Потом кто-то из них дал туда очередь. Гитле- ровцы помолчали, прислушиваясь, и, убедившись, что там никого нет, пошли осматривать другие казематы.
  Гаврилов провёл в своей песчаной норе несколько дней. Ни один лучик света не проникал сюда, и он не знал даже, день или ночь сейчас на воле. Голод и жажда становились всё более мучительными. Как ни пытался он растянуть два сухаря, оказавшиеся у него в кармане, они вскоре кончились. Жажду он научился немного приглушать, прикладывая язык к кирпичам стен каземата. Кирпичи были холодными, и ему ка- залось, что на них осели частицы подземной влаги. Сон помогал забыть о голоде и о жажде, но он спал урывками, опасаясь выдать себя во сне неосторожным движением или стоном. Враги ещё были в форту — их голоса слышались то дальше, то ближе, и раза два солдаты заходили в каземат.
  Он не знал, жив ли его товарищ, пограничник, от- делённый от него слоем песка в несколько метров тол- щиной. Он боялся окликнуть его даже шёпотом — фа- шисты могли оказаться поблизости. Малейшая неосто- рожность могла испортить всё. Теперь важно было только одно — выждать, пока солдаты уйдут. Лишь в этом было спасение и возможность снова продолжать борьбу. Мучимый голодом и жаждой в этой подземной норе, он ни на минуту не забывал о борьбе и не раз заботливо ощупывал в карманах несколько остав- шихся гранат и пистолет с последней обоймой.
  Голоса немцев слышались всё реже, и, наконец, всё вокруг, казалось, затихло. Гаврилов уже решил, что наступило время выходить, как вдруг над его го- ловой, на гребне вала, затрещал пулемёт. И по звуку выстрелов он безошибочно определил, что это ручной пулемёт Дегтярёва.
    Кто стрелял из него — наши или немцы? Не-              
126 сколько часов он пролежал, мучительно думая об этом. А пулемёт время от времени посылал короткую скупую очередь. Чувствовалось, что пулемётчик эко- номит патроны, и это вселило в Гаврилова какие-то смутные надежды.
  Наконец, он решился и шёпотом окликнул погра- ничника. Тот отозвался. Они вылезли в тёмный казе- мат и прежде всего напились из вырытого тут колодца. Потом с гранатами наготове осторожно выглянули в узкий дворик форта. Стояла ночь. Чьи-то негромкие голоса доносились сверху. Это была русская речь.
  На валу оказались двенадцать бойцов с тремя руч- ными пулемётами. Как и Гаврилову, им удалось укрыться в одном из казематов, когда форт был за- хвачен, а после ухода автоматчиков они вышли и снова заняли оборону. Днём они прятались в каземате, а ночью вели огонь по одиночным солдатам против- ника, появлявшимся поблизости. Гитлеровцы пола- гали, что в форту никого не осталось, и ещё не успели обнаружить, что именно оттуда раздаются пулемёт- ные очереди, тем более, что вокруг повсюду ещё шла перестрелка. Ещё бил пулемёт из дота западного форта, стреляли в районе домов комсостава, и то за- тихающая, то возобновляющаяся пальба вперемешку с взрывами мин и снарядов доносилась с Централь- ного острова.
  Гаврилов решил попытаться вывести всю эту группу в Беловежскую Пущу. Но для этого надо было пока что не обнаруживать себя. Вокруг крепости стояло ещё много войск врага, и сейчас выбраться за валы было невозможно даже ночью. Оставалось ждать, н при этом быть готовыми в любой момент принять бой, если фашисты снова придут в форт.
  Днём на валу оставляли только наблюдателя, а но- чью наверх поднимались все и, если представлялся удобный случай, вели огонь. Так прошло ещё не-            
сколько дней. Бои не затихали, по-прежнему то и дело появлялись группы немецких солдат, и выйти из кре- пости всё ещё было нельзя. И самое страшное заклю- чалось в том, что защитникам форта уже нечего было есть. Небольшой запас сухарей, оказавшийся у бойцов, кончился, и голод давал себя чувствовать всё острее. Люди теряли последние силы. Гаврилов уже подумы- вал о том, чтобы сделать отчаянную попытку прорыва, но внезапные события нарушили все его планы.
  Наблюдатель не заметил, как группа автоматчиков днём зачем-то пришла в форт. Немцы сразу же обна- ружили советских бойцов. Гаврилов дремал в углу ка- земата, когда рядом, во дворике форта, послышались крики: «Рус, сдавайся!», и громыхнули взрывы гранат.
  Автоматчиков было немного, и почти всех тут же перебили, но нескольким солдатам удалось удрать, и час спустя форт был окружён.
  Первые атаки были отбиты. Но гитлеровцы подта- щили сюда орудие и миномёты, и вскоре среди не- многочисленных защитников форта появились ране- ные и убитые. А затем последовала атака одновре- менно со всех сторон, и враг одолел числом — автомат- чики взобрались на вал и забросали двор гранатами.
  И снова пришлось укрываться в той же норе. Только теперь они забрались в неё втроём — Гаври- лов, пограничник и ещё один боец.
  К счастью, в это время уже наступила ночь, и фа- шисты не решились в темноте обыскивать казематы. Но Гаврилов понимал, что с наступлением утра они обшарят форт сверху донизу и на этот раз, возможно, обнаружат его убежище. Надо было предпринимать что-то теперь же, ночью, не откладывая.
  Они посовещались и осторожно выползли в казе- мат. Здесь никого не было. Не было гитлеровцев и во внутреннем дворике. Но когда они ползком пробрались к выходу из форта, то увидели, что совсем близко го-          
128 рели костры, вокруг которых сидели солдаты. Против- ник в ожидании рассвета кольцом окружил форт, чтобы на этот раз не выпустить ни одного из его за- щитников.
  Надо было прорываться с боем. Решили, что по команде Гаврилова каждый бросит по одной гранате в сидящих у костров немцев и все трое тотчас же ки- нутся бежать в разные стороны: пограничник на юг, к домам комсостава, боец на восток, к внешнему валу, а Гаврилов на запад, в сторону дороги, ведущей от се- верных ворот на Центральный остров. Его направле- ние было самым опасным, так как по этой дороге ча- сто ходили и ездили гитлеровцы.
  Они обнялись и договорились, что тот, кому по- счастливится остаться в живых, будет пробираться в заветную Беловежскую Пущу. Потом Гаврилов шёпо- том скомандовал: «Огонь!», и они метнули гранаты.
  Гаврилов не помнил, как он пробежал линию не- мецких постов. В памяти остались только грохот гра- натных разрывов, крики солдат, вспыхнувшая вокруг стрельба, свист пуль над головой и глубокая темнота ночи, сразу сгустившаяся перед глазами после яркого света костров. Он бежал изо всех сил, сжимая в руках вторую гранату и пистолет, бежал, не чуя под собой ног, и слышал за спиной крики, выстрелы и топот. Он опомнился, когда пересёк дорогу, на счастье оказав- шуюся в этот момент пустынной. Лишь тогда на се- кунду приостановился и перевёл дух. И тотчас же над его головой просвистела пулемётная очередь.
  Это стрелял неизвестный советский пулемётчик из дота западного форта. Привлечённый криками и стрельбой, он начал бить длинными очередями, це- лясь, видимо, по огню костров. Гаврилову пришлось упасть ничком у стены какого-то полуразрушенного дома, чтобы не угодить под его пули. Но пулемётчик невольно спас его: фашисты, бежавшие за майором,           
попали под огонь, — Гаврилов слышал, как они, что-то крича, побежали обратно.
  Прошло с четверть часа, и всё стихло. Тогда Гав- рилов, прижимаясь к земле, пополз в сторону внеш- него вала крепости, постепенно удаляясь от дороги.
  Ночь была непроглядно тёмной, и он почти на- ткнулся на стену. Это была кирпичная стена одного из казематов внешнего вала. Он нащупал дверь и во- шёл внутрь.
  Целый час он ходил по пустому помещению, ощу- пывая осклизлые стены, пока, наконец, догадался, где он находится. Здесь перед войной были конюшни его полковых артиллеристов. Теперь он понял, что попал на северо-западный участок крепости, и это об- радовало его — отсюда было ближе добираться до Беловежской Пущи.
  Он вышел наружу и осторожно переполз через вал на берег обводного канала. На востоке уже светлело небо, занималась заря. Прежде всего он лёг на живот у берега и долго пил затхлую стоячую воду из канала. Потом вошёл в канал и двинулся на тот берег.
  И вдруг оттуда, из темноты, донеслась немецкая речь. Гаврилов застыл на месте, всматриваясь вперёд.
  Постепенно он стал различать тёмные очертания палаток на том берегу. Потом там вспыхнула спичка, и малиновым огоньком затлела папироса. Прямо про- тив него на берегу канала был лагерь какой-то враже- ской части.
  Он бесшумно вылез на берег и отполз к валу. Здесь оказалась маленькая дверь, и, войдя в неё, он попал в узкий угловой каземат с двумя бойницами, глядя- щими в разные стороны. Коридор тянулся из казе- мата дальше вглубь вала. Он пошёл по этому кори- дору и снова попал в помещение той же конюшни.
  Заметно светало. Надо было найти надёжное укры- тие на день, и Гаврилов, подумав, решил, что лучше           
130

Майор П. М. Гаврилов. 1941 г.

П. М. Гаврилов. 1956 г.

всего укрыться в угловом каземате. Стены его были толстыми, а две бойницы, выходящие в разные сто- роны, могли пригодиться, — если бы гитлеровцы обна- ружили майора, из них он мог бы отстреливаться, держа в поле своего зрения большой участок канала.
  Он снова обследовал этот каземат, и только одно обстоятельство смутило его: там негде было укрыться, и стоило немцам заглянуть в дверь, его немедленно обнаружили бы.
  И тогда он вспомнил, что у самой двери каземата, на берегу канала, свалены кучи навоза — его выно- сили сюда, когда чистили конюшни. Он торопливо принялся таскать этот навоз охапками и сваливать его в углу каземата. Прежде чем рассвело, его убе- жище было готово. Он зарылся в эту груду навоза и завалил себя снаружи, проделав небольшую щель для наблюдения и положив под рукой оставшиеся пять           
гранат и два пистолета — немецкий и наш «ТТ» — каждый с полной обоймой.
  Весь следующий день он пролежал тут. Солдаты противника ходили совсем рядом, они что-то делали на берегу канала, переговаривались, а один раз не- сколько человек прошли через его каземат в ко- нюшню. Гаврилов держал наготове пистолет, но они не обратили внимания на сваленный в углу навоз.
  Ночью он снова вышел на берег канала и напился. На том берегу по-прежнему темнели немецкие палатки и слышались голоса солдат. Но он решил ждать, пока они не уйдут, тем более, что стрельба в крепости, как ему казалось, мало-помалу затихала, — судя по всему, противник подавлял один за другим последние очаги сопротивления.
  Три дня он провёл без пищи. Потом голод стал та- ким острым, что терпеть дольше было невозможно. И он подумал, что где-нибудь рядом с конюшней должен быть цейхгауз, где хранится фураж, — там мог остаться ячмень или овёс.
  Он долго шарил по конюшне, пока руки его не на- щупали сваленные в одном из углов помещения какие-то твёрдые комки. Он откусил от такого комка и почувствовал вкус чего-то съедобного.
  Это был комбикорм для коней — смесь каких-то зёрен, мякины, соломы и ещё чего-то. Во всяком слу- чае это утоляло голод и даже казалось вкусным. Теперь он был обеспечен пищей и готов ждать сколько понадобится, пока для него откроется дорога на Бело- вежскую Пущу.
  Дней пять всё шло хорошо — он ел комбикорм, а ночью пил воду из канала. Но на шестой день нача- лась сильная резь в желудке, которая с каждым часом усиливалась, причиняя невыносимые страдания. Весь этот день и всю ночь он, кусая губы, удерживался от стонов, чтобы не выдать себя, а потом наступило            
132 странное полузабытьё, и он потерял счёт времени. Когда он приходил в себя, то чувствовал страшную слабость — он с трудом шевелил руками, но прежде всего машинально нащупывал рядом с собой пистолет и гранаты.
 Видимо, его выдали стоны. Он внезапно очнулся от того, что совсем рядом с ним раздались голоса. Через свою смотровую щель он увидел двух автомат- чиков, стоявших здесь, внутри каземата, около груды навоза, под которой лежал он.
 И, странное дело, как только Гаврилов увидел вра- гов, силы снова вернулись к нему и он забыл о своей болезни. Он нащупал немецкий пистолет и перевёл предохранитель.
 Немцы, казалось, услышали его движение и при- нялись ногами разбрасывать навоз. Тогда он припод- нял пистолет и с трудом нажал на спуск. Пистолет был автоматическим, раздалась громкая очередь — он невольно выпустил всю обойму. Послышался пронзи- тельный крик, и, стуча сапогами, немцы побежали к выходу.
 Собрав все силы, он встал и раскидал в стороны прикрывавший его навоз. Гаврилов понял, что сейчас он примет свой последний бой с врагами, и пригото- вился встретить смерть, как положено солдату и ком- мунисту, — встретить её в борьбе. Он положил рядом свои пять гранат и взял в руку пистолет — свой командирский «ТТ».
 Немцы не заставили себя долго ждать. Прошло не более пяти минут, и по амбразурам каземата ударили немецкие пулемёты. Но обстрел снаружи не мог пора- зить его — бойницы были направлены так, что он мог опасаться только рикошетной пули.
 Потом донеслись крики: «Рус, сдавайся!» Он дога- дался, что солдаты в это время приближаются к ка- земату, осторожно пробираясь вдоль подножия вала.          
Гаврилов выждал, когда крики раздались совсем рядом, и одну за другой бросил две гранаты — в пра- вую и левую амбразуры. Враги кинулись назад, и он слышал чьи-то протяжные стоны — гранаты явно не пропали даром.
 Через полчаса атака повторилась, и снова он, рас- чётливо выждав, бросил ещё две гранаты. И опять гитлеровцы отступили, но зато у него осталась только одна последняя граната и пистолет.
 Противник изменил тактику. Гаврилов ждал напа- дения со стороны амбразур, но автоматная очередь прогремела за его спиной — один из автоматчиков по- казался в дверях. Тогда он метнул туда последнюю гранату. Солдат вскрикнул и упал. Другой солдат про- сунул автомат в амбразуру, но майор, подняв писто- лет, дважды выстрелил в него, и дуло автомата ис- чезло. В этот момент что-то влетело в другую бойницу и ударилось об пол. Блеснуло пламя взрыва, и Гаври- лов потерял сознание...
 В Южном военном городке Бреста гитлеровское командование устроило большой лагерь для советских военнопленных, которых свозили сюда со всех фрон- тов. Лагерь этот, где ежедневно умирали от голода и болезней сотни людей, тем не менее имел свой госпи- таль, в котором работали советские военные врачи, попавшие в плен в первые дни войны. Некоторые из этих врачей, живущие ныне в разных городах Совет- ского Союза, рассказывают, что 23 июля 1941 года, на тридцать второй день войны, в лагерный госпиталь доставили из крепости только что захваченного в плен командира. Это был израненный, страшный на вид, обросший бородой, весь закопчённый и покрытый пылью человек, исхудалый и обессиленный до такой степени, что он уже не мог глотать пищу, и пришлось применить искусственное питание, чтобы спасти ему жизнь. Но немецкие солдаты, доставившие его в гос-          
134 питаль, рассказывали, что когда они обнаружили этого советского командира в одном из казематов кре- пости и хотели взять его в плен, этот человек, в кото- ром лишь чуть-чуть теплилась жизнь, нашёл в себе силы, чтобы принять неравный бой, и целый час отби- вался гранатами и отстреливался из пистолета, убив и ранив несколько гитлеровцев.
  Этот командир и был майор Пётр Гаврилов.
  Враги были так поражены этим подвигом, что ос- тавили Гаврилова в живых. В течение трёх дней после этого в лагерный госпиталь приезжали из Бреста гер- манские офицеры, чтобы только взглянуть на совет- ского майора, проявившего такую беспримерную силу духа и ни с чем не сравнимую стойкость.
  Но и майор Гаврилов не был последним защитни- ком крепости. Говорят, что и в первой половине ав- густа из крепостных подвалов и подземелий ещё слы- шались выстрелы, летели гранаты, и не один захватчик нашёл свой конец на камнях развалин цитадели. Группы советских бойцов и командиров скрывались в глубоких подземных убежищах, продолжая борьбу. Фашисты опасались ходить в одиночку по уже заня- той ими крепости. Как рассказывали потом гитлеров- ские офицеры жителям Бреста, германское командова- ние в конце концов отдало приказ о затоплении крепостных подземелий водами Буга... Так непокорён- ными погибли последние защитники брестской цита- дели, безвестные и бессмертные герои этой славной обороны.
 Однако до сих пор среди жителей Бреста и сосед- них с крепостью деревень сохранились удивительные рассказы о том, что даже несколько месяцев спустя после того, как гитлеровцы полностью овладели кре- постью, отдельные советские бойцы и командиры ещё скрывались в крепостных казематах и подземельях, и по ночам в развалинах еще иногда раздавались вы-          
стрелы. Кое-кто из местного населения вспоминает, что зимой 1941—42 года, когда оккупанты сгоняли людей в крепость разбирать развалины, они порой ви- дели перебегающие из каземата в каземат, от подзе- мелья к подземелью фигуры в изодранной красноар- мейской одежде. И чья-то рука не раз писала на полуразрушенных крепостных стенах грозные слова:
  «Смерть немецким оккупантам!»
  Ещё более удивительный рассказ передаёт участ- ник обороны крепости, бывший старшина 84-го полка Александр Дурасов, живущий сейчас в городе Моги- лёве в Белоруссии.
 Старшина Дурасов, раненный в боях за крепость, попал в плен и находился несколько месяцев в гитле- ровском лагере под Брестом. Весной 1942 года, когда рана его зажила, он был послан в Брест и зачислен в рабочую    команду, обслуживавшую немецкий госпиталь.  
 Вместе с военнопленными в этой команде работала и группа евреев из созданного фашистами в городе гетто. В отличие от пленных, евреи ходили без конвоя, хотя и терпели не меньше издевательств со стороны оккупантов и их прислужников. В составе группы из гетто был один музыкант-скрипач, игравший до войны в джазе брестского ресторана, человек, которого до сих пор хорошо помнят в городе.
  Однажды — это было, как вспоминает Дурасов, в апреле 1942 года — скрипач опоздал вовремя явиться на работу и когда пришёл, с волнением рассказал то- варищам о том, что с ним случилось.
  Он шёл по дороге, направляясь к госпиталю, как вдруг его обогнала немецкая военная машина, в кото- рой сидел какой-то офицер. Машина резко затормо- зила впереди него, и гитлеровец подозвал скрипача.
   — Садись! — приказал он, открывая дверцу.
  Музыкант сел, и автомобиль помчался в крепость.            
136 Они приехали на Центральный остров и, судя по тому, как объяснял Дурасову скрипач, остановились где-то в расположении 333-го полка.
 Там, среди развалин, в земле была пробита широ- кая дыра, уходившая куда-то глубоко вниз. Вокруг неё с автоматами наготове стояла группа немецких солдат.
    — Спускайся   туда! — приказал   скрипачу  офи- цер. — Там, в подземелье, до сих пор скрывается один русский. Он не хочет сдаваться и отстреливается. Ты должен уговорить его выйти наверх и сложить ору- жие — мы обещаем сохранить ему жизнь. Если ты не уговоришь его, можешь не возвращаться — я за- стрелю тебя.
 Музыкант с трудом спустился вниз и попал в не- широкий и тёмный подземный ход. Он двинулся по нему, вытянув вперед руки, и, чтобы неизвестный не застрелил его, всё время громко повторял, кто он и зачем идёт.
  Внезапно гулко ударил выстрел, и перепуганный скрипач упал ничком на сырой пол подземелья. К счастью, пуля не задела его. И тут же он услышал до- носившийся откуда-то издали слабый голос.
   — Не бойся, иди сюда, — говорил неизвестный. — Я выстрелил просто в воздух. Это был мой последний патрон. Я и сам решил выйти — у меня уже давно кончился запас пищи. Иди и помоги мне.
  Скрипач поднялся на ноги и двинулся вперёд. Вскоре он наткнулся на человека, сидевшего у стены. Обхватив руками музыканта, неизвестный с трудом встал, навалился ему на плечо, и оба медленно пошли к выходу.
 Когда они кое-как выкарабкались наверх, послед- ние силы оставили незнакомца, и он, закрыв глаза, изнеможённо опустился на камни развалин. Гитле- ровцы, стоя полукругом, молча, с любопытством            

9 Брестская крепость

137

смотрели на него. Перед ними сидел невероятно исху- давший, заросший густой щетиной человек, возраст которого сейчас было невозможно определить. Нельзя было также догадаться о том, боец это или командир — вся одежда на нём висела лохмотьями.
  Видимо, не желая показать врагам свою слабость, неизвестный сделал усилие, чтобы встать, но тут же упал на камни. Офицер отдал приказание, и солдаты поставили перед ним открытую банку с консервами и печенье, но он не притронулся ни к чему. Тогда офи- цер спросил его: есть ли ещё русские там, в под- земелье?
   — Нет, — ответил неизвестный. — Я был один, и я вышел только для того, чтобы своими глазами по- смотреть на ваше бессилие здесь, у нас, в России. Я выпустил свой последний патрон в воздух, но рас- стрелять меня вы не посмеете.
 Офицер приказал одному из солдат вывести музы- канта за пределы крепости, и дальнейшая судьба пленного так и осталась неизвестной.
 Кто был этот последний герой, проведший десять месяцев в подземельях Брестской крепости, как жил и боролся он это время и что случилось с ним впослед- ствии? Быть может, всё это навсегда останется тайной. Но тайна эта полна той же величавой трагической героики, что и вся удивительная оборона Брестской крепости, только сейчас открывающая перед нами свои волнующие загадки. История — память народа. Но для того чтобы пом-     нить, надо знать, а то, что произошло в первые недели войны в Брестской крепости, долго оставалось неизвестным народу или возникало в рассказах только как легенда, как полудостоверное предание. 138   Ещё летом 1941 года, когда наша армия с тяжё- лыми боями отступала вглубь страны, через линию фронта, отодвигавшуюся всё дальше на восток, к Москве, время от времени проникали смутные слухи о том, что в глубоком тылу немцев, на самой границе около Бреста, какие-то части советских войск, окру- жённые кольцом вражеских дивизий, ведут уже много дней героическую, упорную борьбу на первых метрах приграничной земли. Эти слухи приносили группы бойцов и командиров, выходивших через фронт из окру- жения, это подтверждали и экипажи наших ночных бомбардировщиков, которые летали через Брест бом- бить тыловые объекты врага и замечали неподалёку от города неугасающее пламя пожаров, вспышки раз- рывов и текучие огненные пунктиры трассирующих пуль.
 Но что за войска сражаются там, на берегах Буга, сколько их и как протекает их неравная борьба — всё это было неизвестно — радиосвязь с крепостью отсут- ствовала. И в цепи грозных и суровых событий первых месяцев войны слухи о героической обороне Брестской крепости до поры до времени остались лишь мимолёт- ной легендой, вскоре вытесненной из памяти людей новыми битвами, новыми трудными испытаниями.
  Прошло около девяти месяцев, и на одном из уча- стков фронта в районе Орла наши офицеры, разбирая бумаги, захваченные в архиве штаба только что раз- громленной 45-й пехотной дивизии противника, обна- ружили там «Боевое донесение о занятии Брест-Литов- ска». В донесении день за днём описывались бои, про- исходившие в Брестской крепости в последних числах июня 1941 года, и из него явствовало, что советский гарнизон крепости вёл свою героическую борьбу в те- чение девяти дней и что сопротивление его было окон- чательно сломлено к 1 июля. За сухими казёнными фразами этого документа ясно чувствовалось неволь-           

9*

139

ное почтительное удивление противника, встретившего на первых метрах советской земли такую героическую стойкость и упорство, с которыми ему ещё не приходи- лось сталкиваться в его победных походах по Запад- ной Европе. И как вынужденное признание врага, звучали заключительные слова этого донесения: «Ошеломляющее наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови Эта простая истина ещё раз доказана при взятии Брест- Литовска... Русские в Брест-Литовске боролись исклю- чительно упорно и настойчиво, они показали превос- ходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».
 «Боевое донесение о занятии Брест-Литовска» было переведено на русский язык, и 21 июня 1942 года га- зета «Красная звезда» напечатала статью «Год тому назад в Бресте», где приводились выдержки из захва- ченного немецкого документа.
 Так, фактически из уст врага, советские люди впер- вые узнали некоторые подробности героической обо- роны Брестской крепости. Смутная легенда стала бы- лью, пусть ещё недостаточно прояснённой, но уже глу- боко волнующей и дорогой сердцу народа.
  Прошло ещё два года. 28 июля 1944 года совет- ские войска в порыве грандиозного наступления, нача- того несколькими нашими фронтами в Белоруссии, освободили Брест и вошли в Брестскую крепость.
  Почти вся крепость лежала в развалинах. По од- ному виду этих страшных руин можно было судить о силе и жестокости происходивших здесь боёв. Эти руины были полны сурового величия, словно в них до сих пор жил несломленный дух павших борцов 1941 года. Угрюмые камни, местами уже поросшие травой и кустарником, избитые и выщербленные пу- лями и осколками, казалось, впитали в себя огонь и кровь былого сражения, и людям, бродившим среди          
140 развалин крепости, невольно приходила на ум мысль о том, как много видели эти камни и как много су- мели бы рассказать, если бы произошло чудо и они смогли бы заговорить.
 И чудо произошло — камни вдруг заговорили. На уцелевших стенах крепостных строений, в проёмах окон и дверей, на сводах подвалов, на устоях мостов стали обнаруживать надписи, оставленные защитни- ками крепости. В этих надписях, то безымянных, то подписанных, то второпях набросанных карандашом, то просто нацарапанных на штукатурке штыком или пулей, бойцы заявляли о своей решимости сражаться насмерть, посылали прощальный привет Родине и то- варищам, говорили о преданности народу и партии. В крепостных руинах словно зазвучали живые голоса безвестных героев 1941 года, и солдаты 1944 года с волнением и сердечной болью прислушивались к этим голосам, в которых были и гордое сознание исполнен- ного долга, и горечь расставания с жизнью, и спокой- ное мужество перед лицом смерти, и завет о мщении.
  «Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22.VI.1941. Умрём, но не уйдём!» — было написано на кирпичах наружной стены близ Тереспольских ворот.  
 «1941 г. 26 июня. Нас было трое, нам было трудно. Но мы не пали духом и умрём, как герои», — было на- царапано на стене одного из внутренних помещений западной части казарм.
 В здании клуба, наверху, на церковных хорах, там, где когда-то помещалась будка киномеханика, была обнаружена надпись, впоследствии снятая со стены и хранящаяся теперь в одном из музеев: «Нас было трое москвичей: Иванов, Степанчиков, Жунтяев, кото- рые обороняли эту церковь, и мы дали клятву — не уйдём отсюда. 1941 год. Июль». А под этой надписью            находилась другая: «Я остался один. Жунтяев и Сте- панчиков погибли. Немцы в самой церкви. Осталась последняя граната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас. 1941 г.».
 Заговорили не только камни. В Бресте и его окре- стностях нашлись живые участники и свидетели собы- тий июня—июля 1941 года, в том числе жёны и дети погибших командиров и политработников, которые в дни боёв были в крепости вместе со своими мужь- ями и отцами, а потом, оказавшись в фашистском плену, перенесли все ужасы и тяготы оккупации. Они называли фамилии многих участников обороны, вспо-           
142 минали отдельные эпизоды и подробности сражения за крепость.
 И тогда обнаружилось странное противоречие. В немецком документе, захваченном в 1942 году в штабе 45-й пехотной дивизии, указывалось, что Брестская крепость якобы пала 30 июня 1941 года. Между тем, и люди, бывшие тогда в самой цитадели, и жители го- рода, издали наблюдавшие сражение, в один голос утверждали, что бои продолжались дольше и закончи- лись лишь в последних числах июля или даже в начале августа.   Некоторые   женщины  попали в плен только 14—15 июля, и они твёрдо помнили, что, когда их под конвоем выводили за крепостные ворота, во многих местах крепости бой шёл с прежним ожесточением. Жители Бреста свидетельствовали, что гром немецких пушек и трескотня пулемётной перестрелки слыша- лись ещё в двадцатых числах июля, и из крепости в немецкий военный госпиталь, размещённый в городе, по-прежнему привозили раненых солдат и офицеров. Словом, из показаний очевидцев становилось ясно, что крепость держалась не неделю, как это утверждалось в донесении штаба 45-й дивизии, а больше месяца.
  Однако каких-нибудь прямых, вещественных дока- зательств этого не удавалось найти. Под надписями, оставленными на стенах участниками обороны, стояло просто: «июнь» или «июль 1941», а иные и вовсе не были датированы. И только в 1952 году на стене од- ного из внутренних помещений в уцелевшей юго-за- падной части крепостных казарм сотрудник москов- ского музея обнаружил едва различимые буквы. Не- известный солдат, не оставивший своей подписи, не- ровно, вкривь и вкось выцарапал на штукатурке шесть слов:
  «Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!»
  Внизу была нацарапана дата: «20/VII—41».
  Кусок штукатурки с этой надписью осторожно              
сняли со стены, перевезли в Москву и впоследствии вы- ставили в одном из залов Центрального музея Совет- ской Армии. Теперь существовало неопровержимое свидетельство того, что прежняя дата падения Брест- ской крепости — 30 июня 1941 года, — указанная в немецком документе, была ложной.   Мало-помалу выявлялись всё новые детали брест- ской обороны. После войны в крепости были восста- новлены некоторые здания, а развалины частично стали разбирать — для строительства понадобился кирпич. При этом под камнями находили останки павших бойцов и командиров, их одежду, документы, оружие. Трудящиеся Бреста торжественно, с воин- скими почестями хоронили героев на городском клад- бище, а оружие и другие предметы, найденные в раз- валинах, становились экспонатами музеев в разных городах страны.
 Так, в 1949 году при разборке развалин Тересполь- ской башни были найдены под камнями останки ко- мандира взвода полковой школы 333-го полка лейте-           
144

нанта Алексея Наганова, ко- торый погиб здесь в первые дни обороны. В кармане его гимнастёрки сохранился ком- сомольский билет, давший возможность установить лич- ность погибшего, а рядом с убитым лейтенантом лежал его пистолет, находившийся на боевом взводе.   Так были обнаружены письма и документы некото- рых участников обороны, шефское знамя одного из полков и, наконец, найдены обрывки «Приказа № 1», благодаря которым впервые стали известны имена людей, возглавивших героическую борьбу в крепости. Так были извлечены из-под камней

Лейтенант А. Ф. Наганов

разбитые, заржавевшие винтовки, пистолеты, автоматы наших воинов, причём если в магазинах или обоймах оружия оставались патроны, то оно, как правило, было на боевом взводе, свидетельствуя, что его владелец погиб сражаясь.
 А впоследствии отыскалось не только оружие за- щитников цитадели, но нашлись и сами люди, сражав- шиеся в крепости с оружием в руках. Кое-кто из уча- стников героической обороны оказался в живых. Их осталось очень немного; одни испытали все ужасы фашистских концлагерей, другим посчастливилось бежать из плена, и они сражались в партизанских от- рядах, а потом в рядах армии. На окраине Краснодара, на одной из новых, не-     давно возникших улиц этого быстро растущего го- рода, в ряду домов, построенных здесь за последние годы отставными офицерами, стоит маленький белый домик, окружённый густым, заботливо ухоженным ви- ноградником. Ранним весенним утром, в жаркий лет- ний день, пасмурной осенью в густой зелени винограда долгими часами трудится, подвязывая или подрезая лозы, уже пожилой человек в военной гимнастёрке и в сапогах. У него широкое скуластое лицо с упрямым волевым взглядом тёмных глаз.
 Этот человек — пенсионер и майор в отставке Пётр Михайлович Гаврилов — один из замечательных ге- роев обороны Брестской крепости, бывший командир восточного форта, который на тридцать второй день войны, будучи застигнут гитлеровцами в крепостном каземате, полуживой, принял последний неравный бой и своим мужеством и волей к борьбе поразил даже врагов.
 Четыре долгих тяжких года пробыл он в гитлеров- ском плену. Коммунист с 1922 года, участник граж- данской войны, он вёл себя во вражеской неволе, как подобает большевику и советскому офицеру, достойно пронеся через все испытания честь гражданина социа- листической Родины.
 Вернувшись после освобождения, он был восста- новлен в звании майора и вскоре назначен начальни- ком советского лагеря для японских военнопленных в Сибири. Человек, только что испытавший на себе все ужасы фашистских концлагерей, он сделал этот ла- герь образцовым, превосходно поставив содержание пленных. Он предотвратил эпидемию тифа среди японцев, ликвидировал злоупотребления со стороны японских офицеров в снабжении своих солдат. Обо          
146 всех этих глубоко человечных, подлинно советских делах бывшего героя Брестской крепости говорят бла- годарности по службе, полученные Гавриловым в этот период.
 Потом он ушёл в отставку, получил пенсию и уехал с женой на юг, в Краснодар, где когда-то про- жил много лет, командуя различными войсковыми подразделениями. Сейчас П. М. Гаврилов — член Советского Комитета ветеранов войны, активный обще- ственный деятель, нередко выступающий в воинских частях, на предприятиях, в школах Краснодара с вос- поминаниями о том, что довелось ему видеть и пере- жить в Брестской крепости.
  Здесь, в Краснодаре, живут и другие участники этой героической обороны. Нередко за бутылкой моло- дого самодельного вина в домике Гаврилова соби- раются его боевые товарищи — в прошлом сержант, а теперь техник Анатолий Корж, бывшие бойцы — то- карь Анатолий Бессонов, учитель средней школы Пётр Теленьга, работник геленджикского дома отдыха Вла- димир Пузаков. Снова переживают боевые соратники памятные огневые дни, проведённые в крепости, снова встают перед их мысленным взором лица погибших друзей — капитана Ивана Зубачева, замученного в гитлеровском лагере, их земляка-кубанца старшего лейтенанта Василия Бытко, чью семью они порой на- вещают в станице Абинской, и многих и многих дру- гих. И нет ничего прочнее их боевой дружбы, навеки спаянной смертным огнём в жестоком сражении за Родину в стенах русской крепости.
  А на другом конце Кавказа, на крайнем юге, почти на самой границе с Турцией, в суровых горах Арме- нии, роет скальные недра земли в поисках редких ме- таллов экспедиция геологов. Ею руководит сорокалет- ний приземистый и плотный инженер с весёлыми жи-          
выми глазами, с энергичными порывистыми движе- ниями.
 Инженера зовут Самвел Матевосян. Это тот самый заместитель политрука Матевосян, который в первые часы обороны Брестской крепости стал одним из бли- жайших помощников полкового комиссара Фомина и вместе со своими комсомольцами лихим штыковым ударом опрокинул и уничтожил первый отряд гитле- ровцев, прорвавшийся в центр цитадели.
  Дважды раненный в тот первый день, Матевосян, наскоро перевязав свои раны, продолжал командовать бойцами. Утром третьего дня тяжёлое ранение окон- чательно вывело его из строя, и он был отправлен в подвал Белого дворца, где спустя много дней без со- знания был захвачен гитлеровцами в плен.
  Его отправили в лагерь Южного военного городка Бреста. Едва его рана зажила, комсомолец принялся готовить побег. Осенью 1941 года шестеро бойцов и командиров во главе с Матевосяном ночью подползли под проволоку, ограждавшую лагерь, и ушли в окре- стные леса.
 После этого Матевосян сражался в рядах партизан- ского отряда, действовавшего на территории Западной Украины и Западной Белоруссии, снова был тяжело ра- нен, скрывался от полицаев, а потом стал одним из ор- ганизаторов антифашистского подполья в городе Луцке. Когда наши войска подступили к этому го- роду, Матевосян со своими подпольщиками поднял восстание и помог частям Советской Армии быстрее овладеть Луцком.
 Посланный затем на офицерские курсы, он вскоре окончил их и вернулся на фронт как гвардии лейте- нант и командир гвардейской штурмовой роты. Во главе этой роты он прошёл большой боевой путь, кото- рый закончил, приняв участие в штурме Берлина и расписавшись на стене рейхстага. Семью боевыми ра-          
148 нениями и двумя орденами отмечена дорога офицера Самвела Матевосяна через Великую Отечественную войну.
 В живых оказался и самый юный герой Брестской крепости — бывший трубач Петя Клыпа. Вместе с во- семью другими товарищами он уцелел при прорыве группы Потапова и вышел из крепости. Но уже на другой день гитлеровцы захватили их в лесу близ Бреста, и Петя Клыпа оказался в лагере военноплен- ных на польской территории, за Бугом.
  Там он встретил ещё несколько таких же, как он, воспитанников из других полков. И хотя все они были старше его, этот никогда не унывающий, смелый и со- образительный мальчик сразу же стал их признанным вожаком. Он энергично принялся готовить побег, и вскоре пятеро мальчиков сумели бежать из лагеря, пришли в одну из деревень близ Бреста и устроились работать у крестьян.
 Но Петя мечтал не об этом. Он уговаривал товари- щей идти на восток, вслед за нашими войсками, чтобы перейти линию фронта и вновь вступить в армию. Он мечтал опять сражаться с гитлеровцами с оружием в руках.
   В конце концов один из мальчиков — Володя Казьмин — согласился на предложение Пети, и оба то- варища двинулись в далёкий путь по лесам и болотам Белоруссии. Они прошли несколько сот километров, пока в одной из деревень их не схватили полицаи. Мальчики были отправлены на работу в Германию.
  Много тяжёлого пришлось пережить Петру Клыпе. Но теперь всё это позади. Ныне Пётр Сергеевич Клыпа  — квалифицированный токарь Брянского за- вода «Строммашина». Одновременно с этим он учится в школе для взрослых, готовясь вскоре поступить в техникум. О славных делах юного героя Брестской кре- пости Пети Клыпы знают сейчас миллионы наших           

А. М. Филь. 1956 г.

А. С. Ребзуев. 1956 г.

людей, справедливо называющих его «советским Гав- рошем».
  Жив и боевой товарищ Пети Клыпы Владимир Казьмин, когда-то пробиравшийся с ним вдвоём к фронту. Он работает сейчас инженером на электростан- ции города Павловска Воронежской области. А их тре- тий товарищ, в прошлом тоже воспитанник и защит- ник крепости, Пётр Котельников — теперь старший лейтенант и служит в одной из частей в Прибалтике.
  До последнего времени считалась погибшей героиня обороны Брестской крепости военфельдшер Раиса Ива- новна Абакумова. Только недавно удалось найти её — она работает хирургической медсестрой в районной больнице посёлка Кромы Орловской области. Непода- лёку от неё в городе Мценске в поликлинике служит медицинской сестрой подруга и соратница Р. И. Аба- кумовой — Валентина Сергеевна Раевская, в первый           
150 день войны раненная в крепости осколком немецкого снаряда.
  Немало славных героев легендарной обороны жи- вут и трудятся в разных уголках нашей страны. Куз- нецом на одном из вологодских заводов работает быв- ший лейтенант Анатолий Виноградов, когда-то воз- главивший отряд, который пробился из центральной крепости. Шофёром в украинском городе Николаеве служит бывший начальник штаба сводной группы и соратник Василия Бытко старший лейтенант запаса Александр Семененко. В далёкой Якутии начальником лесоучастка на золотых приисках является бывший боец 84-го полка Александр Филь, сражавшийся ря- дом с Фоминым и Зубачевым. Его боевой товарищ старший сержант того же полка Александр Ребзуев сейчас директор сельской школы в Великолукской об- ласти.
 В Омске в одной из школ преподаёт географию Александр Санин, в прошлом лейтенант 333-го полка, который в первые дни обороны вместе с Потаповым и Кижеватовым возглавил бойцов, сражавшихся в рай- оне Тереспольских ворот. Электромонтёром в крупном совхозе в Саратовской области стал соратник Пети Клыпы, а потом один из славных белорусских парти- зан Иван Бугаков. Майором милиции в городе Петро- павловске в Северном Казахстане стал бывший лей- тенант 333-го стрелкового полка защитник крепости Дмитрий Беломоин. На сцене Львовского Драматиче- ского  театра имени Заньковецкой играет бывший боец 9-й пограничной заставы, один из соратников Андрея Кижеватова — Сергей Бобренок.
 Простые, скромные советские люди, они, ничем не напоминая о себе, работали на разных участках нашего социалистического хозяйства, будучи передовыми тру- жениками, как в годы войны были передовыми защит- никами Отечества. Только недавно нашему народу           
стали известны их имена и их славные героические дела.  
 Как святыню, каждый из них хранит память о ге- роических и трагических днях бессмертной обороны Брестской крепости, и воспоминания их помогают нам воссоздать всё новые подробности замечательного под- вига, совершённого советскими воинами в первые ме- сяцы Великой Отечественной войны в стенах старин- ной русской крепости над Западным Бугом. Несколько сот человек собралось на центральном     дворе Брестской крепости в один из ясных авгу- стовских дней 1954 года. Сюда пришёл кое-кто из жи- телей Бреста, приехали на машинах воины Брестского гарнизона — молодые солдаты первых лет службы, ко- торые были ещё малышами в годы Великой Отечествен- ной войны, и заслуженные офицеры-фронтовики, у ко- торых на груди блестели боевые ордена и медали за Москву и Сталинград, за Будапешт, Вену и Берлин.
  Люди расположились большим полукругом прямо на траве в центре крепостного двора. За их спинами высилось полуразрушенное, иссечённое пулями и ос- колками здание старой церкви, где когда-то помещался клуб гарнизона Брестской крепости. Суров и мрачен был вид этого массивного строения со стенами, сплошь искромсанными железом, с пустыми проёмами окон, со снесённым куполом, где на грудах слежавшихся кам- ней уже зеленела трава и пробивался кустарник. Слева кучей бесформенных развалин лежал Белый дворец, справа, у слияния Мухавца с Бугом, видне- лись остатки Тереспольских ворот и тянулись тёмно- красные кирпичные коробки разрушенных кольцевых казарм.
 Тут же на траве поставили скамьи и длинный стол, за который сели несколько мужчин и женщин. Это          
152 были те, кто тринадцать лет тому назад пережили здесь, в стенах крепости, трагические и героические дни славной обороны.
 Из далёкого Еревана поклониться памятным ру- инам Брестской крепости приехал бывший замести- тель политрука и секретарь комсомольского бюро 84-го стрелкового полка Самвел Матевосян. Трижды здесь, на камнях крепости, пролилась его кровь, и многие из его боевых товарищей навсегда остались лежать в этой земле.
 Из столицы Белоруссии — Минска приехал другой участник обороны, бывший лейтенант и командир взвода 455-го стрелкового полка, а ныне белорусский журналист Александр Махнач. Как и Матевосян, он дрался тут, в центральной крепости, и тоже пролил здесь свою кровь, — переодетый в форму советского бойца гитлеровец тяжело ранил его предательским вы- стрелом сзади.
 Вместе с защитниками крепости сюда пришли дочь героически погибшего командира батальона ка- питана Владимира Шабловского Таня, студентка мест- ного медицинского техникума, и жёны командиров Аршинова-Никитина и Булыгина, которые в дни обо- роны находились со своими детьми в крепостных под- валах.
 С напряжённым вниманием, со слезами на глазах слушали собравшиеся рассказ о грозных событиях 1941 года, о боях в крепости. Матевосян и Махнач го- ворили о подвигах своих боевых товарищей, об их героизме и упорстве в неравной борьбе, о неукротимой ненависти к врагу и горячей любви к Родине, которая помогала защитникам цитадели преодолевать все не- человеческие трудности этой борьбы. Образы героев ярко вставали перед слушателями, и молодые солдаты со строгими, суровыми лицами внимали этому рас- сказу о славных делах своих отцов и старших братьев.

10 Брестская крепость

153

  А потом, по просьбе молодых воинов, участники обороны повели их по развалинам крепости.
   — Вот здесь был отсек, в котором мы поместили своих раненых, — показывал Махнач, подходя к уже поросшим  травой развалинам северной части ка- зарм.  —  Сюда ворвался немецкий танк и задавил всех,  — добавлял он. И сразу суровыми и хмурыми            
становились лица молодых солдат, и невольно сжима- лись их кулаки при упоминании о страшном злодей- стве гитлеровских танкистов.
  Матевосян повёл большую группу бойцов к руи- нам Белого дворца, который когда-то поручил ему обо- ронять комиссар Фомин. Здесь осталась лежать только высокая груда камней, но вокруг дворца ещё кое-где сохранились остатки старой бетонной ограды с толстыми железными прутьями прежней решётки. 154   Все подошли к углу ограды.
   — Тут стоял наш пулемёт, — показал Матевосян. — Мы вели отсюда огонь по окнам клуба, где засели фа- шисты. Я думаю, здесь, в земле, можно найти много патронных гильз.
  Кто-то из солдат принёс лопату и принялся копать. И в самом деле, с каждым новым взмахом лопата вы- брасывала позеленевшие от времени гильзы калибра наших пулемётов. Но здесь оказались не только гильзы.  
 Что-то смутно забелело в разрытой земле, и Мате- восян, быстро нагнувшись, поднял этот предмет. То была часть человеческого черепа. Почти в самой сере- дине кости чернело пулевое отверстие с зазубренными краями. Молча и пристально инженер смотрел на эту находку, и лишь лицо его заметно побледнело, да чуть-чуть дрожала ладонь, на которой лежала кость.
   — Кто-то из наших, — глухо проговорил он. — Фа- шисты своих похоронили в городе.
  Он поднял голову и обвёл столпившихся вокруг него солдат глазами, в которых стояли слёзы.
   — Их тут, под камнями, много лежит, — дрогнув- шим голосом сказал он. — Помните о них, товарищи!
  Никто не ответил ему — все почувствовали, что слова сейчас не нужны. Но по лицам молодых солдат, взволнованным и торжественно-строгим, было видно, что всё услышанное и увиденное сегодня надолго за- пало им в душу, и дела безвестных героев 1941 года, павших в бою среди развалин старой крепости, навсе- гда останутся для них примером доблести и муже- ства, примером выполнения воинского долга перед Ро- диной. И каждый из них сейчас чувствовал себя на- следником и хранителем боевой славы этих героев.
  Когда все вместе тесной толпой направлялись к ма- шинам, ожидавшим солдат, старшина Борис Орлов, сверхсрочник, прослуживший здесь, в Бресте, после           

10*

155

войны около десяти лет, рассказал о том, как од- нажды он встретил тут в крепости одного из её быв- ших защитников.
 Было это в 1951 или 1952 году летом. Группа сол- дат под командованием Орлова работала в западной части Центрального острова, когда, проскочив мост через Мухавец, в крепость въехала легковая машина, такси из города. Машина остановилась у Холмских ворот, и из неё вышел офицер. Сняв фуражку, он, ози- раясь по сторонам, медленно пошёл вдоль казарм в сторону Тереспольской башни, неподалёку от которой работали солдаты Орлова.
 Офицер остановился у развалин Тереспольской башни. Это был майор лет сорока, с заметной проседью в тёмных волосах и со строгим, резко очерченным ли- цом. На груди его тесно, в два ряда, пестрели ордена и медали.
 Майор долго стоял с непокрытой головой, при- стально глядя на камни развалин и, видимо, не заме- чая солдат. Те в свою очередь без особенного любопыт- ства поглядывали на незнакомого им командира. Офи- церы, ехавшие служить за границу или возвращав- шиеся на Родину из оккупационных войск, нередко в ожидании поезда приезжали с вокзала осмотреть кре- пость, о которой ходили такие удивительные рассказы. Солдаты уже привыкли к подобным посетителям.
  Но то, что произошло затем, было совсем необыч- ным и невольно привлекло внимание солдат к приез- жему. Незнакомый майор вдруг тихонько опустился на колени и потом приник грудью к пыльным и гряз- ным, буровато-серым камням развалин, закрыв лицо руками. Громкие, неудержимо рвущиеся рыдания до- неслись до солдат.
  Старшина и два бойца тотчас подошли к офицеру.
   — Что с вами, товарищ майор? — участливо спро- сил Орлов. 156   Майор, вздрогнув от неожиданности, оглянулся. При виде бойцов он овладел собой и встал с земли. Лицо его было мокро от слёз, и глубокая скорбная складка залегла между густыми, строго нахмурен- ными бровями.
   — Мы дрались здесь в сорок первом, — прерываю- щимся голосом ответил он.
 Солдаты с сочувствием и живым любопытством смотрели на майора, как бы ожидая, что он заговорит о тех, памятных ему днях. Но майор больше не сказал ничего. Он постоял ещё несколько минут, вытер плат- ком глаза, надел фуражку и, козырнув солдатам и старшине, быстро пошёл к машине.
   — Хотел я его фамилию спросить, да как-то не- удобно было, — сказал Орлов. — Вижу, расстроился человек.
   — А ведь может быть их немало есть, живых за- щитников крепости, — задумчиво сказал один из офицеров. — Живут по разным местам и никто о них не знает...
 Он был прав, этот офицер. Сейчас, в 1957 году, известно уже больше двухсот участников героической обороны, живущих в различных городах и сёлах страны, от Бреста до Магадана и от Мурманска до Еревана.
 ...Прошло около двух лет после этой встречи в кре- пости.   В   июле  1956 года советский народ отметил 15-летие обороны Брестской крепости. В эти дни в Москву для участия в торжественном вечере съеха- лось несколько участников тех памятных событий.
  Глубоко волнующие встречи происходили у гости- ницы Центрального Дома Советской Армии, где жили участники легендарной обороны. Здесь командир восточного форта П. М. Гаврилов встретился со своим бывшим начальником штаба капитаном запаса Кон- стантином Касаткиным, ныне инженером одного из            Ярославских заводов, с участницей обороны форта медсестрой Раисой Абакумовой, со своим бывшим со- служивцем по 44-му полку Александром Семененко. Здесь тот же Семененко со слезами обнял старого друга, бывшего полкового интенданта, а теперь инва- лида войны Николая Зорикова, потерявшего в кре- пости руку и приехавшему сейчас в столицу из Кали-           
158 нинской области. Здесь брянский токарь Петя Клыпа встретился со своим однополчанином, теперь музыкан- том оркестра Минской филармонии Михаилом Гуреви- чем. Здесь с криком радости кинулись друг к другу сражавшиеся в крепости на одном участке бывший лейтенант, а теперь вологодский кузнец Анатолий Ви- ноградов и заведующий одним из московских гара- жей, бывший политрук Пётр Кошкаров. Здесь Самвел Матевосян горячо обнял сына своего погибшего комиссара, молодого юриста Юрия Фомина, приехав- шего из Киева.
 Участники героической обороны выступили по московскому телевидению, побывали в воинских ча- стях и на предприятиях столицы, и москвичи повсюду оказывали им самый горячий дружеский приём. А потом в переполненном Краснознамённом зале Цент- рального Дома Советской Армии состоялся торже- ственный вечер, на котором присутствовали сотни жителей столицы, генералы, офицеры и бойцы Совет- ской Армии.
 Несколько дней спустя группа участников обороны приехала на место памятных событий — в Брест. По пути к Гаврилову, Матевосяну, Клыпе, Абакумовой, Виноградову присоединились живущие в Минске за- щитники крепости Александр Махнач, Фёдор Журав- лёв, Михаил Гуревич и Александр Петлицкий.
  Было дождливое ненастное утро, когда поезд по- дошёл к Брестскому вокзалу, но сотни жителей города с цветами, с духовым оркестром ожидали под дождём гостей. Как самых близких дорогих людей встречал Брест своих замечательных героев. И здесь в толпе встречающих были другие защитники крепости, живу- щие сейчас в Брестской области, — лейтенант запаса Яков Коломиец, сражавшийся в восточном форту; ря- довой 44-го полка Григорий Гудым; бывший телефо- нист, а сейчас председатель богатейшего колхоза Марк           Пискун; жена и сын погибшего капитана Зубачева; жена и дочь героя обороны Николая Нестерчука, семьи других командиров, павших смертью храбрых в дни боёв за крепость. Это была волнующая, незабы- ваемая встреча.
 В тот же день участники обороны и семьи погиб- ших героев посетили Брестскую крепость. Глубоко взволнованные, в торжественном молчании вошли они в крепостные ворота, неся большие букеты цветов. Эти цветы они рассыпали на развалинах, под которыми погибли их боевые друзья. Над подвалом, где нахо- дился штаб обороны центральной крепости, первыми положили букеты цветов жена и сын капитана Зуба- чева. У крепостной стены, где гитлеровцы расстреляли          
160 полкового комиссара Фомина, бережно опустил цветы на землю Самвел Матевосян. Плача положила свой букет  на место гибели Нестерчука его дочь Лида, когда-то девочкой пережившая здесь с отцом трудные дни обороны.
 Два дня спустя на Брестском стадионе состоялся десятитысячный митинг жителей города. Бурными рукоплесканиями, криками «ура», бесчисленными бу- кетами цветов, тёплыми прочувствованными речами приветствовал трудовой Брест героев. А они с трибуны говорили о том, что этот город и его старая крепость, где пролилась их кровь, где пали их боевые друзья, навсегда останутся для них бесконечно дорогими, свя- тыми сердцу местами.
 Утром следующего дня многолюдно было на тихом зелёном участке гарнизонного кладбища, примыкаю- щего к внешним валам крепости. Здесь на кладбище           [162] есть братская могила, где погребён прах десятков безымянных героев, чьи кости были найдены при раз- борке крепостных развалин.
  Этой могиле приехали поклониться участники обо- роны. Большой венок из живых цветов медленно лёг на земляной холмик, и десятки заботливых рук рас- правили красную ленту с короткой надписью: «Бое- вым братьям, павшим героям от товарищей по обороне крепости».
  В тот же день брестчане тепло и радушно прово- дили своих гостей.
  ...Прошло ещё несколько месяцев, и новый желан- ный гость прибыл в Брестскую крепость. Из далёкой Сибири сюда приехал работник Кемеровского метал- лургического комбината Родион Семенюк, бывший младший сержант 393-го отдельного зенитно-артилле- рийского дивизиона. Это ему в дни обороны было по- ручено хранить боевое дивизионное знамя, и он, неза- долго до падения форта, закопал его в одном из фортовых казематов. Сейчас, спустя 15 лет, Родион Семенюк приехал, чтобы найти спрятанное им знамя.
  С волнением подходил он к восточному форту, с волнением, напрягая память, отыскивал заветный ка- земат. И когда он, топнув ногой по земле, сказал дрогнувшим голосом: «Вот тут!», у всех, кто пришёл сюда с ним, часто забилось сердце.
  Семенюк сам взял лопату. И как только лезвие наткнулось на что-то металлическое, он понял, что не ошибся, указывая место. Это было цинковое ведро, в которое он положил завёрнутое знамя.
  За пятнадцать лет ведро всё проржавело и проху- дилось, и он, вынув его из земли, с тревогой подумал о том, что стало со знаменем. Осторожно вытащил он второе, брезентовое, ведро — и оно рассыпалось впрах в его ладонях. Разлезался и рассыпался также           

Р. К. Семенюк с боевым знаменем 393-го зенитного дивизиона

брезент, в который было завёрнуто алое полотнище. Дрожащими руками он сорвал эту обёртку.   Знамя было цело, и го- ды ничуть не испортили его. Семенюк развернул его перед всеми, и с алого бар- хата ярко блеснули золо- тые буквы:   «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»   И ниже:     «393 отдельный зе- нитно-артиллерийский ди- визион».  Торжественно выстрои- лись в крепостном дворе подразделения воинской части. Чётко печатая шаг, проходил перед строем знаменосец со своими ас- систентами, и алое полот-

нище вилось за ним на ветру. А следом за этим знаме- нем двигалось перед строем другое, но уже без древка. Его на вытянутых руках бережно нёс невысокий чело- век в штатской одежде, и безмолвно застывшие ряды воинов отдавали почести этому славному знамени героев Брестской крепости, овеянному дымом жесто- ких боёв за Родину, знамени, которое нёс человек, сражавшийся с ним на груди и сохранивший его потомкам.
 Знамя, спасённое младшим сержантом Родионом Семенюком, было передано музею героической обо- роны Брестской крепости. Этот музей был торже- ственно открыт в одном из казарменных помещений          
164 Центрального острова крепости 8 ноября 1956 года в дни празднования 39-й годовщины Великой Октябрь- ской Социалистической революции. В его залах собраны сотни экспонатов — оружие и документы, найденные под развалинами крепости, многочисленные фотографии участников героической обороны, кар- тины художников, посвящённые славной эпопее, все- возможные печатные материалы.
  Множество посетителей проходит ежедневно через залы музея, посещает памятные места крепостных развалин. Многочисленные экскурсии из Бреста и об- ласти, из других городов приезжают сюда.
  Брест — ворота нашей великой Родины, её парад- ная дверь, ведущая в Западную Европу. Много поездов ежедневно проходит здесь, направляясь за границу или привозя пассажиров из-за рубежа. Десятки иностран- ных делегаций проезжают через этот город.
  И все, кто хоть ненадолго останавливается на Брест- ском вокзале, торопятся посетить прославленную крепость, поклониться её руинам, побывать в залах музея. Всемирно известным стал сейчас замечатель- ный подвиг героев обороны Брестской крепости, вхо- дящий по праву в века, как один из величайших подвигов воинской доблести в истории человечества.
  Этот подвиг получил высокую оценку советского народа и Советского Правительства. В начале 1957 года Указом Президиума Верховного Совета СССР одному из главных руководителей обороны Брест- ской крепости Петру Михайловичу Гаврилову при- своено звание Героя Советского Союза. Орденом Ленина посмертно награждён командир гарнизона Центральной крепости полковой комиссар Е. М. Фо- мин, орденами Отечественной войны I степени — по- гибшие герои обороны — капитан И. Н. Зубачев, капи- тан В. В. Шабловский, старший политрук Н. В. Не- стерчук, лейтенант А. Ф. Наганов. Орденами Крас-          
ного Знамени отмечены доблесть и мужество славных защитников   Брестской   крепости  С. М. Матевосяна, Р. И. Абакумовой, А. А. Виноградова, П. П. Кошка- рова, Р. К. Семенюка и других. Значительная группа участников героической обороны награждена различ- ными орденами и медалями Союза ССР.
  Советская Родина никогда не забывает славных патриотических дел своих защитников. Об этом сви- детельствует ещё раз оценка народом замечательного подвига героев Брестской крепости, подробности кото- рого в силу исторических обстоятельств стали известны нам лишь теперь, спустя пятнадцать лет после тех памятных событий. Народ воздаёт ныне должное героям легендарной обороны, и советская мо- лодёжь учится на их примере беззаветному мужеству и железной стойкости в борьбе за дело коммунизма, беспредельной преданности Родине и партии, верности воинской присяге.
[166]

Война! . . . . . . . . . . . . . . .    3
Старая крепость  . . . . . . . . . .   10
Гарнизон принимает бой . . . . . . .   24
На самом первом рубеже . . . . . . .   44
Боевые дни и ночи  . . . . . . . . .   62
Будем драться до конца!  . . . . . .   76
В огненном кольце  . . . . . . . . .   85
Так умирали герои  . . . . . . . . .   99
Последние защитники цитадели . . . .  117
Память народа  . . . . . . . . . . .  138
Они живут среди нас  . . . . . . . .  146
На земле, где сражались отважные . .  152

[168] [169]—Толстый пустой лист—[170] [Задняя обложка]
Цена 3 руб. 15 коп.